В системе мировой экономики и международных финансов частные игроки занимают ключевое рабочее место. В официальной экономике их деятельность обычно рассматривается в узком специализированном ключе, и редко помещается в глобальный контекст международных экономических и финансовых отношений. В сферу наших интересов входит не только получение цельной картины, но и рассмотрение теневой стороны деятельности частных участников.

 

I. Транснациональные корпорации и банки (ТНК и ТНБ)

 

В основе работы западной системы экономического либерализма для частных фирм и банков лежит принцип свободы торговли и предоставления услуг.

Современное мировое хозяйство характеризуется процессом транснационализации (стирание государственных границ), где основной движущей силой выступают транснациональные корпорации и банки. ТНК – это хозяйственные объединения, состоящие из головной компании и зарубежных филиалов. Головная компания контролирует деятельность входящих в объединение предприятий через владение долей (участием) в их капитале. ТНБ – банки, организованные и ведущие свою деятельность по принципу ТНК. По-сути это все главные западные банки.

В конце ХХ – начале ХХI века произошел бум внешнеэкономической торговой деятельности, что наглядно показано на рисунке 1.

Рисунок 1. Карты перетока иностранных инвестиций в 1999 и 2008 гг.

Здесь ведущая роль отводится ТНК и ТНБ. ТНК – основные торговцы, инвесторы, распространители современных технологий и стимуляторы международной миграции капитала. Они во многом определяют динамику и структуру, уровень конкурентоспособности на мировом рынке товаров и услуг, а также международное движение капитала и передачи технологий (технологических принципов – знаний). ТНК играют ведущую роль в интернационализации производства, глобализации и распределении производственных цепочек между разными странами. ТНК также могут устанавливать свои, не рыночные, цены на те или иные товары, чем зачастую злоупотребляют. Корпорации берут на себя экономическую и социальную роль, которая по значению иногда не уступает роли государств и даже превосходит ее.

Джеймс Вулфенсон, бывший президент Всемирного банка, говорит следующее: «я не списываю со счетов институты вроде Всемирного банка, МВФ или семейство международных финансовых институтов, но не может быть сомнений в том, что теперь они «весят» намного меньше, чем когда-то, и что мир изменился куда сильнее, чем они». Под влиянием властвующих над национальными границами, национальными правительствами, а главное людьми, – ТНК и ТНБ, происходит смещение мирового развития в сторону глобализма. Традиционные вещи ставятся под сомнение. Сосредотачиваются новые силы – сращиваются и взаимно интегрируются друг с другом, властью, денежной монополией, захватывают новые рынки, получают новые технологии. А национальные правительства в это время остаются забюрократизированными и безоружными против глобального транснационального и беспощадного капитала.

Почти все крупнейшие ТНК по национальной принадлежности относятся к трем экономическим центрам: США, ЕС, Японии. Из 25 ведущих компаний мира половину возглавляют американцы.

В 2008 году мировой ВВП оценивался в 60 трлн долларов, тогда как совокупный объем продаж 250 ведущих мировых компаний превысил 15 трлн долларов, то есть составил четвертую часть объема мирового ВВП (см. рисунок 1). Совокупный объем продаж 2000 самых крупных корпораций в мире равен 27 трлн долларов, а их активы – 103 трлн долларов [1, с.62].

Рынки стремятся к рентабельности, что чаще всего подразумевает объединение ресурсов и власти, укрупнение масштаба ради экономического эффекта и существенные человеческие издержки. Так, совокупный объем продаж первой пятерки мировых «гигантов» (Wal-Mart, ExxonMobil, Royal Dutch Shell, British Petroleum, General Motors) достигает 1,5 трлн долларов – большего объема ВВП нет ни у одной страны в мире, кроме семи самых богатых.

Одной из наиболее сильных сторон современных ТНК является то, что чаще всего они составляют целую сеть – ее сфера влияния простирается далеко за правовые пределы формальной структуры самой организации и охватывает другие организации и отдельных людей, с которыми те всевозможными способами взаимодействуют. Высшие финансовые руководители слишком хорошо понимают ситуацию, чтобы не играть друг с другом в жесткие игры – благополучие всех зависит от успешного функционирования системы в целом. Находясь внутри системы, нет необходимости нарушать правила игры. Мировое сообщество научилось продвигать глобализацию рынков, одновременно убеждая всех в преимуществах идеи полной саморегуляции, в лучшем случае – в сопровождении необременительного государственного надзора.

Люди, которые находятся на вершине пирамиды той или иной сферы производства или услуг, соответственно главы ТНК и ТНБ, обладают властью, позволяющей определять и выгодно изменять цены на товары. Таким образом, влияние оказывается на жизнь миллиардов других людей. [1, с.212]

Например, влияние одного из главных крупнейших банков мира – американского Goldman Sachs не исчерпывается способностью его аналитиков и трейдеров повышать и понижать котировки акций и прочих ценных бумаг – что они делают ежедневно, публикуя отчеты и принимая решения о покупке и продаже. Эта фирма формирует новое восприятие мира – например, именно она в 2003 году предложила рассматривать Бразилию, Россию, Индию и Китай как особый класс развивающихся рынков (БРИК), которые приобретут очень важное значение в следующие десятилетия. Она также создает новые финансовые инструменты, обладает властью по масштабным кадровым перестановкам, как в бизнесе, так и государственной сфере, представители которых регулярно появляются на пороге банка в поиске возможностей по эффективному управлению капиталами и информации о направлениях деятельности [1, с.197].

Продвигаемая ТНК и ТНБ так называемая свободная торговля от­крывает внутренние рынки национальных государств и снимает все барьеры между их экономическими системами, создавая еди­ный глобальный рынок, что не только подминает под себя разви­тие слабых экономик, но и разрушает их. В таких условиях они «ужимаются» до производства только той продукции, в кото­рой на данной территории заинтересованы транснациональные корпорации.

Попадая на внутренний рынок страны «третьего мира», которая имеет менее развитую экономику, ТНК заполняет его своей продукцией, которая более качественна и зачастую дешевле местной. Любые попытки национального производителя организовать свое производство, как правило, же­стко подавляются ТНК и ТНБ, основной стратегической целью которых является создание монополий.

По мнению американского социолога Иммануила Валлерстайна: «Свободного рынка никогда не суще­ствовало и не могло существовать в рамках капиталистическо­го мира экономики. Гипотетический свободный рынок – ин­теллектуальная конструкция, выполняющая такую же интеллек­туальную функцию, как понятие движения без трения, функцию стандарта, сравнением с которым измеряют степень отклоне­ния. Капиталисты скорее стремятся максимизировать прибыль на мировом рынке, используя повсюду, где это выгодно и где они в состоянии создать их, легальные монополии и/или иные формы ограничения торговли».

Американский экономист Энтони Саттон (1925 – 2002) говорил о конкуренции следующее: «Единственно верный путь к достижению крупного состояния – монополия, вытесняйте конкурентов, уменьшайте конкуренцию, уничтожайте laissez-faire (принцип невмешательства) и добивайтесь государственной защиты вашего производ­ства, используя податливых политиков и государственное регу­лирование. Этот путь дает огромную монополию, а законная мо­нополия всегда ведет к богатству».

Таким образом, снятие торго­вых барьеров и открытие своих внутренних рынков (главный принцип экономического либерализма) экономически слабыми государствами обрекает их промышленное и сельскохозяйственное производство на гибель под давлением международных монополий, противостоять которым в конкурен­тной борьбе они не в силах. Покупая продукцию ТНК и не производя своей, страны лишаются всякой возможнос­ти инвестировать в свою национальную экономику, обрекая себя на экономическую отсталость, политическую слабость, развал со­циальной сферы, упадок науки, культуры и т.д.

Для индустриально доминирующей страны свобода торговли – наи­лучшее условие экономического развития и сохранения своего ли­дерства.

Для страны догоняющего развития свобода торговли, минимум государственного вмешательства в экономику и финан­сы, монетарное регулирование, – экономическая смерть и социальная катастрофа.

Директор Института проблем гло­бализации доктор экономических наук Михаил Делягин пишет по этому поводу следующее: «Всемерное ускорение и поощрение глобальной интеграции, проповедуемой США и некоторыми другими развитыми странами как универсальный рецепт про­цветания, равно как и являющийся ее обоснованием либера­лизм, навязываемый всему миру как идеология этого процвета­ния, в действительности объективно направлены на обеспече­ние долгосрочного лидерства развитых стран в мировой конкурентной гонке. Они являются столь популярными в этих странах (а благодаря пропаганде – и за их пределами), несмот­ря на свое интеллектуальное убожество, а зачастую и сомнитель­ность исходных постулатов, в значительной степени потому, что служат действенным оружием в мировой конкурентной борь­бе».

С ним соглашается ученый мирового уровня, доктор исторических наук Анатолий Уткин: «Важ­но отметить заинтересованность в глобализации, прежде всего лидеров мировой экономической эффективности – тридцати государств – членов Организации экономического сотрудни­чества и развития (ОЭСР), в которых живет чуть больше десятой доли человечества, но которые владеют двумя третями мировой экономики, международной банковской системой, до­минируют на рынке капиталов и в наиболее технически изощ­ренном производстве. Они обладают возможностью вмешатель­ства в практически любой точке земного шара, контролируют международные коммуникации, производят наиболее сложные технологические разработки, определяют процесс техническо­го образования».

Иммануил Валлерстайн: «Что каса­ется возможностей национального развития в рамках капита­листической мироэкономики, просто невозможно, чтобы оно реализовалось для всех государств. Процесс накопления капи­тала требует существования иерархической системы, в которой прибавочная стоимость распределена неравномерно как в про­странстве, так и между классами. Более того, развитие капиталистического производства в историческом времени фактичес­ки вело к постоянно возрастающей социально-экономической поляризации населения мира (а на самом деле даже ее требова­ло). …поскольку неравное распределение преимуществ как ис­торически, так и теоретически постоянно, всякое «развитие» в одной части мироэкономики на самом деле имеет своей обо­ротной стороной «упадок» или «регресс», либо «слаборазвитость» кого-то другого. Это было не менее справедливо для 1893 года, чем для 1993 года; более того, про 1593 год можно ска­зать то же самое. Таким образом, я не говорю, что страна X не может «развиваться» (сегодня, вчера или завтра). Я утверждаю лишь то, что в рамках существующей системы нет пути, двига­ясь по которому, могли бы одновременно развиваться все (или хотя бы многие) страны.

Отсюда не следует, что какие-либо страны не могут вводить новые формы механизированного производства или развивать информационные технологии, или строить высотные здания, или создавать какие-то другие внешние символы модернизации. Вообще-то это могут все. Но это не обязательно означает, что страна или, по крайней мере, большинство ее населения будут жить лучше. Состояние страны или населения может фактичес­ки ухудшаться, несмотря на видимое «развитие». Вот почему мы говорим теперь об «устойчивом развитии», подразумевая нечто реальное и прочное, а не статистический мираж».

Глобализация размывает все существующие границы, и даже культурные особенности, идентичность народа. Народ, как политически управляемое своим правитель­ством единство, полностью устраняется. Его место занимают Всемирная торговая организация, мировой рынок и мировая экономика. Соответственно лояльность руководителей пред­приятий проявляется теперь не в отношении национального государства, а ТНК и ТНБ. Между больши­ми промышленными предприятиями и государством больше не су­ществует национального консенсуса, который основывается на соединении необходимого уровня развития экономики с необ­ходимым уровнем занятости населения.

 

Пример работы глобального рынка в Чили

Помимо всего прочего перестает играть свою историческую роль географическая привязка тех или иных компаний (ТНК и ТНБ). Сращивание бизнеса с государственным управлением на этом фоне – то есть в условиях глобализации – зачастую приобретает интересные формы.

Ярким примером здесь может служить то, как проводится приватизация государственных активов в тех или иных странах мира, например, в Чили. Местные элиты здесь согласились на приватизацию, поскольку обладали возможностями для получения кредитов и, соответственно, инвестирования и скупки вновь приватизированных предприятий. Они приветствовали большую открытость рынка, поскольку, будучи владельцами крупных предприятий, оказывались первыми кандидатами на иностранные инвестиции и были готовы первыми выйти на международную арену.

Однако в условиях либерализации торговли, увеличивавшей их зависимость от внешнего мира, они начали осознавать, что максимальное снижение издержек у себя на родине очень помогает привлечению иностранных инвестиций. Фактически их интересы стали все больше и больше расходиться с интересами рабочих и все больше подлаживаться под интересы инвестиционных банков и других участников глобального рынка [1, с.97 - 99].

 

Помимо всего прочего ТНК превратились в наиболее активных участников мирового финансового рынка. Являясь главными экспортерами и импортерами товаров и услуг в мире, ТНК стали крупными игроками на мировом валютном рынке и рынке деривативов. Хотя коммерческие банки и проводят на этих рынках операции в своих интересах, однако основная масса валютных операций осуществляется ими по поручению своих клиентов, прежде всего ТНК. Наибольшее влияние ТНК оказывают на мировой кредитный рынок и мировой рынок акций, где большинство «голубых фишек» – это и есть ТНК.

Особенно важно отметить то, что ТНК и ТНБ принадлежит большинство работающих сегодня на финансовых рынках инвестиционных компаний и фондов.

 

II. Финансовые акторы

- инвестиционные банки

- взаимные фонды

- хедж-фонды

 

Разницу между перечисленными игроками, а также суть хедж-фондов мы покажем в следующей публикации (часть 2.4). Хедж-фонды рассматриваются нами отдельно по причине уникальности этих организаций, главным образом за счет того, что в их руках сосредоточен весь имеющейся на сегодняшний день спектр инструментов, направленных на достижение только одной цели – максимальное извлечение прибыли всеми возможными (в рамках закона) способами.

Концентрация капитала в сфере хедж-фондов достигает невероятного масштаба. Всего за несколько лет размеры активов под управлением хедж-фондов выросло почти экспоненциально – от 221 млрд долларов в их распоряжении в 1999 году до более 2 трлн долларов в середине 2007 года. Частью стратегии хедж-фондов является активная трейдерская деятельность, вплоть до игры на мельчайших суточных колебаниях котировок ценных бумаг (алгоритмическая торговля), и сегодня их присутствие на крупнейших рынках акций и облигаций составляет, по некоторым оценкам, от 30 до 50 процентов. Это означает, что люди, контролирующие спекулятивную тактику хедж-фондов, вместе с небольшой группой других крупных институциональных и профессиональных инвесторов, играют принципиальную роль в определении цены акций крупнейших мировых компаний.

Кроме того, контроль за 85 процентами всех активов хедж-фондов принадлежит лишь 300 крупнейшим хедж-фондам, контроль за 60 процентами – первой сотне. Иными словами, лишь мизерная доля, буквально пара десятков инвесторов обуславливает инвестиционные настроения на рынке, которые в свою очередь служат ориентиром для огромного числа прочих участников рынка.

 

 

III. Офшорные юрисдикции

 

Важнейшим элементом современного механизма мировой экономики являются офшоры. Через них работает большинство ТНК и ТНБ.

Под офшорами понимаются страны и территории, которые:

– обеспечивают конфиденциальность финансовых, коммерческих и иных операций иностранных физических и юридических лиц, зарегистрированных в этих страна и территориях;

– предоставляют физическим и юридическим лицам других стран благоприятный налоговый режим в виде низких или даже нулевых ставок налогов.

Универсального списка офшоров на сегодняшний день нет. Каждая страна или международная организация составляет свой список. До 30 процентов стран мира имеют те или иные признаки офшоров. Некоторые страны не числятся в списках офшоров, тем не менее, под их юрисдикцией могут находиться территории, имеющие явные признаки офшоров. Первые налоговые гавани возникли в США и Великобритании. Сейчас только в британской юрисдикции 12 офшоров. У США есть и внутренние офшоры (Делавэр, Вайоминг) и островные, главными из которых являются Каймановы острова (через них проходит до 70 процентов всех офшорных операций в мире). В зоне Европейского союза находится не менее 10 юрисдикций с признаками офшора: Нидерланды, Монако, Мальта, Андорра, Люксембург, Лихтенштейн, Кипр, Ирландия.

Профессор МГИМО, д.э.н. Председатель русского экономического общества им. С.Ф.Шарапова Валентин Катасонов выделяет три группы офшоров [2, с.242]:

1. 1. Англо-саксонское «ядро» (острова Карибского бассейна, Нормандские острова, Ирландия);
2. 2. Некоторые страны Центральной Европы (Нидерланды, Люксембург и Швейцария);
3. 3. Все остальные офшоры – периферия, включая Кипр.

Он также указывает на то, что сегодня в мировой экономике наблюдается создание сложных финансовых сетей. Некоторые экономически развитые страны, такие как Нидерланды и Великобритания называются спарринг-офшорными юрисдикциями. Там регистрируются компании, которые в свою очередь работают в связке с классическими офшорами. Например, у Нидерландов есть свои офшоры на Карибах: Аруба, Кюрасао, Сент-Мартен. В 2006 году в Нидерландах насчитывалось около 20 000 «почтовых компаний», которые не имеют какого-либо существенного коммерческого присутствия в стране. Бенефициарами 43 процентов из них являлись фирмы из традиционных «налоговых гаваней» – Нидерландских Антильских островов, Британских Виргинских островов, Каймановых островов, Кипра, Швейцарии. Кроме того в стране имелось 12 500 специальных финансовых компаний, через которые (по данным ЦБ Нидерландов) в 2002 году прошло 3 600 млрд евро, что в 8 раз превышало ВВП страны.

Офшоры – основные узлы, центры, через которые проходят финансовые и инвестиционные потоки мировой экономики. Ежегодный экспорт капитала из Нидерландов, Люксембурга и Ирландии – 10 – 12 трлн долларов, что превышает экспорт капитала из США.

Офшоры – это еще и центры, из которых происходит управление предприятиями и компаниями многих стран мира. Кроме того, офшоры абсолютно непрозрачны, нет никакой информации об операциях и финансово-имущественном положении офшорных компаний и их бенефициарах.

Согласно последнему отчету международной исследовательской организации «Tax Justice Network» [3], занимающейся независимыми расследованиями в области уклонений от уплаты налогов, на банковских счетах офшорных юрисдикций находится от 21 до 32 трлн долларов (что приблизительно соответствует размерам ВВП США и Японии). Судя по всему, в оценки денежных средств в офшорах включаются только суммы поступающих на банковские счета капиталов, но при этом не учитываются доходы, которые получают владельцы офшорных счетов в виде процентов или иных доходов. Нет в докладе и оценок совокупной стоимости активов, которые контролируются офшорными компаниями по всему миру (прежде всего активы реального сектора экономики).

Указанные в докладе денежные суммы принадлежат примерно 10 млн физических лиц, которые владеют офшорными счетами напрямую или через посредство юрлиц. В среднем, получается – от 2 до 3 млн долларов в расчете на человека. 47 процентов средств принадлежит непосредственно физическим лицам, 53 процента – юридическим. 9,8 трлн долларов принадлежит 92 тыс. самых богатых людей (то есть около 1 процента всех физлиц, владеющих средствами в офшорах) – примерно по 100 млн на человека.

В докладе также выделяется пятьдесят ведущих мировых банков, занимающихся офшорным бизнесом. При их участии в офшорах размещено около 12 трлн долларов, то есть примерно половина всех денежных средств. В 2005 году этот показатель составлял 5,4 трлн долларов – то есть рост к настоящему времени почти в два раза. Первые среди этих банков – швейцарские UBS и Credit Suisse, европейские HSBC, Deutsche Bank, BNP Paribas, американские JPMorgan Chase, Bank of America, Morgan Stanley, Wells Fargo и Goldman Sachs. На эти банки приходилось примерно 6 трлн долларов средств, размещенных на офшорных счетах (50 процентов суммы этих 50-ти банков) [2, с.242 – 247]

С 1970 по 2010 гг., по оценке «Tax Justice Network», из развивающихся экономик (139 стран) ушло от 7,3 до 9,3 трлн долларов (по 200 млрд долларов в год). С учетом процентов и иных видом доходов реальная величина этих капиталов уже намного превысила 15 трлн долларов. Упущенные выгода и возможности развития этих стран вообще не поддаются в связи с этим подсчету. Если взять неучтенный офшорный капитал всех развивающихся стран, которые по традиционным расчетам в конце 2010 года имели совокупный долг 4,1 трлн долларов, то окажется, что их долг составляет порядка минус 11 трлн долларов, то есть, по сути, эти страны являются чистыми кредиторами, а не должниками. Проще говоря, жители небогатых развивающихся стран (85 процентов мирового населения) могли бы жить совершенно иначе, если бы деньги оставались внутри их экономик. Но, как отмечается в докладе, выведенные активы принадлежат небольшой группе состоятельных людей, в то время как долги правительства лежат на плечах граждан.

Во всем мире признается, что усиление офшорного характера мировой экономики создает серьезные экономические и социальные проблемы для многих стран мира и для всего человечества. Можно назвать три основные проблемы.

1. 1. Низкий уровень налогообложения в офшорных зонах подрывают фискальную базу стран, резиденты которых пользуются услугами офшоров. Согласно самым консервативным оценкам, бюджеты всех стран мира лишаются каждый год не менее 3 трлн долларов, которые утаиваются в офшорах.
2. 2. Совершение анонимных операций – предпосылки для отмывания нелегальной прибыли и финансирования мирового терроризма через офшоры. Офшоры способствуют росту организованной экономической преступности, особенно трансграничной.
3. 3. В результате слабого регулирования финансовых операций в офшорах повышается риск неконтролируемых потоков так называемых «горячих денег», что дестабилизирует глобальную финансовую систему.

 

 

IV. Рейтинговые агентства

- Standard and Poor’s

- Moody’s

- Fitch

- Dagong

- INCRA

- UCRG (Китай – Dagong Global Credit Rating Co Ltd, США – Egan-Jones of the United States, Россия – RusRating)

 

Роль рейтинговых агентств также нельзя недооценивать. Они органично дополняют деятельность ТНК, ТНБ и ряда всевозможных финансовых акторов.

Рейтинговые агентства – организации, специализирующиеся на оценке кредитоспособности эмитентов и инвестиционном качестве эмитируемых ценных бумаг.

Присвоение рейтинга – коммерческая услуга. Ее заказчиками являются государства, компании, финансовые организации. Считается, что наличие рейтинга дает эмитентам возможность предлагать свои ценные бумаги более широкому кругу инвесторов, снижает процентные ставки, а также делает заемщика известным и влияет на его репутацию, показывает надежность. Благодаря рейтингам инвесторы могут получить мнение о возможности вложения денежных средств, сравнить ценные бумаги по соотношению риск-доходность. При этом агентства отслеживают платежеспособность заемщиков не только в момент присвоения рейтинга, но и в течение всего периода сотрудничества, поэтому инвесторы имеют доступ к информации о надежности своих вложений фактически в реальном времени.

Все звучит гладко и стремится к справедливости, если бы не одно но.

В мире существует около 100 рейтинговых агентств. Их принято делить на международные и национальные. Международные агентства зарегистрированы в США. Наиболее влиятельна международная «тройка» рейтинговых агентств: Standard and Poor’s, Moody’s, Fitch Ratings. Им-то и принадлежит 90 – 95 процентов всего рынка рейтинговых услуг. По-сути это монополия на «справедливое» указание инвесторам на то, что есть хорошо, а что есть плохо.

Международная экономическая практика показывает предвзятость в оценках этих агентств. Создается ощущение, что они выступают инструментом для достижения каких-то своих целей.

Наглядным примером и «коллективным просчетом» «тройки» стало то, что они не смогли предупредить инвесторов вовремя о проблемах в таких компаниях, как AIG, Enron, Lehman Brothers. Не смогли они и предугадать наступление ипотечного (2007 г.) и глобального финансово-экономического кризиса (2009 г.), когда инвестиционные рейтинги присваивались компаниям, испытывавшим серьезные финансовые трудности. Просто доходы от созданной в США финансовой пирамиды покрыли все моральные, профессиональные и имиджевые издержки этих компаний.

Другим примером выступает кризис в еврозоне, когда внимание мировых инвесторов было приковано к решениям «тройки» в отношении надежности кредитных рейтингов самых проблемных, с точки зрения агентств, стран периферии валютного союза. Standard and Poor’s, Moody’s и Fitch синхронно и наперебой понижали суверенные рейтинги одной страны за другой из группы с раскрученным журналистами названием «свиньи» (PIIGS) – Португалии, Италии, Ирландии, Греции и Испании. Особенно жесткие решения выносились по Греции, что только еще больше ухудшало ситуацию в стране, ведя ее к пропасти. Таким образом, «тройка» занималась эскалацией положения во всей еврозоне, и необоснованным (чисто психологическим) усилением роста доходности по гособлигациям этих стран.

Важным моментом в контексте этих событий также является ошибка агентства Standard and Poor’s в ноябре 2011 года в связи с краткосрочным снижением рейтинга Франции [4], за которым последовал обвал рынков и рост доходности французских гособлигаций. Уже через несколько часов рейтинг вернули на прежние позиции, но незамедлительную и жесткую реакцию рынка и вызванные этим потери вернуть невозможно.

Вызывает много вопросов рекомендации  «тройки» странам еврозоны в отношении того, как им бороться с кризисом. “Риск распространения долговых проблем на другие европейские страны может поставить под угрозу вложения крупнейших американских банков на сумму примерно в 50 млрд долларов. Если долговой кризис еврозоны не будет разрешен своевременно и упорядоченно, общие перспективы американских банков ухудшатся” – говорится в отчете Fitch Ratings Service. За отчетом вновь последовало падение рынков.

На сегодняшний день основными причинами сбоев в работе агентств считается: медленная скорость реакции на события, ошибки в методологии расчетов, конкуренция между самими агентствами, а также конфликт интересов, когда присвоение рейтинга оплачивает государство или компания-заказчик, заинтересованные в положительной оценке. Было даже принято решение на одном из антикризисных саммитов «группы двадцати – избавляться от монополии «тройки». Однако никто не сказал как именно, поэтому данное положение дел сохраняется и, скорее всего, сохранится еще долгое время.

В противовес монополии «тройки» рядом стран прилагаются усилия по созданию и укреплению собственных рейтинговых агентств. Так, в Китае был создан – Dagong Global Credit Rating Co Ltd [5], в ФРГ НПО «Фонд Бертельсмана» – INCRA [6], а также совместное рейтинговое агентство США, КНР и РФ – UCRG или Universal Credit Rating Group (Dagong, Egan-Jones, Рус-Рейтинг [7]) со штаб-квартирой в Гонконге [8]. Однако главной целью этих структур в первую очередь является опять же продвижение собственных национальных интересов.

 

 

Библиография

 

1. 1. Роткопф Д. Суперкласс. Те, кто правит миром. – М.: АСТ: Астрель, 2010.
2. 2. Катасонов В.Ю. За кулисами международных финансов. – М.: МГИМО-Университет, 2013. – 288 с.
3. 3. http://www.taxjustice.net
4. 4. http://www.rg.ru/2011/11/18/obzor-site.html
5. 5. http://en.dagongcredit.com/
6. 6. http://www.bfna.org/category/publication-type/incra
7. 7. http://www.rusrating.ru/
8. 8. http://en.dagongcredit.com/content/details20_7016.html

 

Центр мир-системных исследований, 2013 год