Свершилось! Россия подала, наконец, заявку на расширение границ континентального шельфа в Северном Ледовитом океане в комиссию ООН. Ожидали этого давно: впервые обещали это сделать еще в 2013 году, потом переносили на следующий, потом замолчали. При этом заявка должна была подаваться повторно: первая, поданная еще в 2001 году, была отклонена Комиссией ООН по границам континентального шельфа. Эксперты посчитали, что представленные российской стороной сведения недостаточны.

И вот — попытка номер два.

Что она означает? Собственно, территорией Россия не прирастет, вопреки тому, как это иной раз подается. Может возрасти лишь доля территории, на которую простираются ее исключительные экономические права. К той части шельфа, на которую такие права уже распространяются, может быть присоединено более 1 миллиона квадратных километров над хребтом Ломоносова, котловиной Подводников, поднятием Менделеева, над южной оконечностью хребта Гаккеля и в зоне Северного полюса.

Глава Минприроды России Сергей Донской, выразив надежду, что есть «все шансы добиться положительного результата», в то же время оговорился, что «некоторые эксперты в комиссии ООН уже скептически смотрят» на предоставленные им материалы. «Наша задача — доказать, — огласил он самый очевидный аргумент. — У нас на сегодняшний день — хорошо подготовленный материал, с которым можно работать и который можно доказывать».

По словам министра, «в период с 2002 по 2014 годы в центральной части Арктического бассейна было проведено 9 уникальных комплексных геолого-геофизических экспедиций с использованием научно-исследовательских и атомных ледоколов, а также научно-исследовательских подводных лодок». Поэтому глава Минприроды убежден, что претензии России основываются на научном понимании того, что составные части Комплекса Центрально-Арктических подводных поднятий имеют континентальную природу и относятся к подводным возвышенностям, являющимся естественными компонентами материковой окраины.

Насколько обосновано такое убеждение?

Тут у всех — любовь с интересом…

Даже и не желай Россия вмешиваться в спор об Арктике («Мало, что ли, своей земли?» — как нам не устают пенять геополитические конкуренты), этого не получилось бы. Уж больно много тут потенциально полезных ископаемых, природных и энергетических ресурсов. Да, они — под толщей ледяной воды. И льда. Но Арктика заметно теплеет, льда становится все меньше по площади, и он все тоньше в сечении. Северный морской путь может в ближайшей перспективе открыться для круглогодичной эксплуатации. А океанский шельф, над которым лед также отступает, дает при современных технологиях возможности добывать ресурсы, еще не тронутые человечеством.

Как отметил на одном из Арктических форумов в Салехарде председатель Сибирского отделения РАН, академик Александр Асеев, «Арктика становится источником ресурсов глобального характера — по нефти и газу, алмазам, различным металлам». «Арктика будет превращаться в центр добычи полезных ископаемых — это движение неизбежно, — подчеркнул он. — Это глобальный регион мировой экономики. Область так называемой ренты экономического развития будет смещаться все дальше и дальше на север. Будет развиваться Северный морской путь. В этой связи перед нами стоят новые задачи, новые вызовы времени».

Еще бы! Спор на самом деле не о территориях, а о ресурсах — самый жестокий в нашем мире, после споров о власти… Как считается, Арктика осталась последним мировым регионом, где сохранились нетронутые энергетические ресурсы и полезные ископаемые. И, как считается, здесь все еще сокрыто до трети мировых запасов подземных углеводородов. Во всяком случае, геологи ответственно объявляют потенциальным ресурсным богатством недр под Северным Ледовитым океаном примерно 80 миллиардов тонн условного топлива.

Оценки мировых запасов весьма противоречивы, потому что нет для них достоверной системы учета, и колеблются они от 360 до 1220 миллиардов тонн. Это — в зависимости от количества оптимизма в экспертах — придает арктическим запасам то решающее значение для мировой энергетики, то не более чем относительное. Для точного сравнения можно привести следующие данные: по международным стандартам PRMS, доказанные и вероятные запасы углеводородов «Газпрома» оценивались в 2012 году в 29,9 миллиарда тонн условного топлива.

Если решение в пользу российской заявки будет принято, то, как считается, под исключительную юрисдикцию РФ попадут потенциальные запасы углеводородов на 5 миллиардов тонн условного топлива. Из-за глобального потепления, особенно выраженного в приполярном регионе, добыча этих тонн на шельфе становится возможной. Вот только шельф узковат — 200 морских миль всего. В соответствии со сложными правилами конвенции ООН можно к ним прирезать еще 150 миль. Мало! Особенно когда за этими границами лежат потенциально богатые и потенциально доступные территории — но ничьи…

Поэтому шельф должен быть расширен! Чем приполярные страны и занимаются. Все без исключения — и Норвегия, и Дания, и США с Канадою… И при этих обстоятельствах принципиальное согласие за заявкой России могут выразить все наши соседи вокруг полюса. В расчете на принципиальное решение вопроса о том, что подводные хребты Северного Ледовитого океана могут быть учтены официально в международно-правовом аспекте и приравнены к континентальному шельфу. Об этом, собственно, и сказал министр Донской: Канада, Дания и США, претендующие на присоединение территорий в Арктике, не возражают против рассмотрения в комиссии ООН российской заявки на расширение континентального шельфа в Северном Ледовитом океане.

Но вот дальше, при нарезке арктических зон конкретно по странам, соседи неизбежно превращаются в конкурентов.

Собственно, это уже произошло. После того как Россия в декабре 2001 года подала в Комиссию ООН по границам континентального шельфа первую заявку на включение в свою экономическую зону этого геологического массива как естественного продолжения Сибири, хребет стал яблоком раздора. Канада, а также Дания, обладающая суверенитетом над Гренландией, заявили, что с таким же основанием он может быть продолжением геологической структуры американского континента. А значит — их экономической зоной.

И такое положение дел также отметил Сергей Донской, который снова подтвердил существование неурегулированных вопросов делимитации морских пространств в Северном Ледовитом океане между Россией, Данией и Канадой.

Вот человечество и торопится. Практически все прибрежные страны заявили о своих правах на те или иные участки шельфа. Но заявки нужно еще и отстоять. То есть доказать, что данный участок шельфа является продолжением континентальной платформы, на которой лежит твоя страна.

Как раз в эти дни США выдвинули заявку на расширение границ своего континентального арктического шельфа. Вашингтон хотел бы отхватить «более 600 морских миль от северного побережья Аляски». Об этом сообщается в новой «Национальной стратегии для Арктического региона».

Может быть, Арктика — ничья?

Так отчего Россия не торопилась обогнать ту же Данию с подачей заявки в ООН, хотя та довольно изобретательно грозилась обставить Москву в этой гонке? Отчего терпела куда менее изобретательные угрозы Канады, хоть и произносимые сквозь зубы, — в видах того, как весело купается в снегах десант русского арктического корпуса и как режут льды российские ледоколы, способные за смешное время быть переоборудованными под военно-морские задачи?

 

Отчего вообще, после подведения первых итогов собственных же исследований в Арктике, Россию можно было сравнить с богатырем, застывшим в раздумьях возле камня на распутье?

В данном случае в роли камня оказался целый хребет. Хребет Ломоносова. Хребет Ломоносова — это горная цепь, протянувшаяся под поверхностью Северного Ледовитого океана от русских Новосибирских островов до Канады и Гренландии. Высота хребта над дном океана достигает 3700 метров, а от поверхности воды до него — примерно километр.

Повод для раздумий привезла как раз комплексная арктическая экспедиция, организованная Министерством природных ресурсов совместно с РАН и профильными научными институтами ведомств. Она и должна была привезти однозначные научные подтверждения геологической принадлежности российскому континентальному шельфу того самого хребта Ломоносова, а также лежащего восточнее поднятия Менделеева, расположенной между ними котловины Подводников и части котловины Макарова.

И вот что рассказал на заседании президиума Российской академии наук координатор всего этого проекта, член-корреспондент РАН Леопольд Лобковский.

На нынешней территории Северного Ледовитого океана в юрский период, около 150 миллионов лет назад, находился древний континент Арктида. Он соединял Североамериканский и Евразийский континенты. Затем стал распадаться.

На первом этапе от Северной Америки откололся крупный континентальный блок будущих Аляски и Чукотки. Возникла Канадская котловина, а «дезертиры» позднее примкнули к континентальным плитам — туда, где сегодня и находятся.

На втором этапе, начавшемся сразу после соединения Чукотки с Сибирской окраиной, происходило растяжение литосферы — верхней оболочки Земли. В результате образовались поднятия Альфа и Менделеева вместе с прилегающими котловинами Макарова и Подводников. А затем произошел откол хребта Ломоносова от Баренцево-Карской континентальной окраины.

«В итоге этой эволюции, — констатировал Леопольд Лобковский, — от древнего континента Арктида остался его центральный фрагмент, который представляет собой своеобразный тектонический мост, соединяющий Северную Америку и Евразию». Этот фрагмент и состоит из «сохранившихся тектонических элементов — хребта Ломоносова, поднятий Менделеева и Альфа, а также расположенных между ними котловин Макарова и Подводников».

Получается, что все эти поднятия не часть шельфов — ничьих шельфов! — а вполне самостоятельное, даже материнское геологическое образование. Опять-таки — материнское для всех! Как сформулировал перед академическим ареопагом Лобковский, «проведенные работы дают геологическое обоснование того, что континентальные окраины Евразии и Северной Америки в центральной части Арктического бассейна продолжаются в Северный Ледовитый океан, соединяясь друг с другом в приполюсной области». После чего ученый фигурально развел руками: «Предложенная новая модель эволюции Арктики дает научные основания для расширения континентального шельфа — не только России, но также Канады и Дании — вплоть до Северного полюса».

Впрочем, директор Института океанологии РАН, академик Роберт Нигматулин дал в беседе с корреспондентом +Царьграда+ более оптимистичный комментарий, который по крайней мере подтверждает приоритетные права России на указанные территории: «Мы говорим, что плита является продолжением нашего континентального фундамента. Это заключение основывается на надежных экспериментальных данных — в основном, на результатах сейсмических исследований, которые делали в последние годы. После этого наши сотрудники разработали схему, как это было сотни миллионов лет назад, кинематику этого движения, создали соответствующую компьютерную программу. Это научная точка зрения, которая наиболее обоснована при нынешних возможностях».

Однако, коллизия…

А что это означает в свете тех политико-экономических коллизий, о которых говорилось выше? А означает, что складывается любопытная дипломатическая и геополитическая ситуация. С точки зрения описанной геодинамической модели эволюции Арктики, страны, равно претендующие на расширение континентального шельфа в центральной части Северного Ледовитого океана, имеют равное право на свои претензии.

Выбор у России оказался весьма серьезный: претендовать ли на этот хребет в одиночку или позвать в союзники канадцев и датчан?

 

В первом случае с очевидностью можно ожидать роста напряжения в отношениях субполярных стран, сопротивления в ООН и упорного скандинавско-англо-саксонского саботажа по всем направлениям. Во втором же — надобно делиться. А цена дележа может оказаться высока: по прикидкам геологов, хребет Ломоносова может оказаться одной из богатейших и, что еще более важно, одной из последних сокровищниц минеральных ресурсов на нашей планете. То есть цена решения — последние доступные ресурсные области планеты. Так что хребет Ломоносова может стать и камнем преткновения. Длинным таким. Через всю Арктику.

Понятно, что в этих условиях желание забрать себе все будет расценено как неконструктивное, и потому оно вряд ли кем-то будет признано. Это очевидно. Если пойти на принцип и повысить голос — скоро Арктика станет еще одной точкой напряжения в мире. Если мы с Канадой и Данией не договоримся, этот хребет станет международным. Потому что та же ООН может оставить эти перспективные территории в международном доступе. А значит, и в распоряжении. И когда океан окончательно очистится ото льда (что ожидается к 2050-м годам) — там вполне могут обосноваться добывающие платформы самых разных стран. В том числе (или прежде всего) не при- и даже совсем не полярных. А это — несправедливо.

Союзники или оппоненты?

С другой стороны, если Россия, Канада и Дания спокойно, без нервов договорятся об общих интересах в данном регионе Арктики и взаимно поддержат заявки на него, то хребет может оказаться в их распоряжении. Таким образом, он может стать как бы мостом между ними. Для его совместного освоения и мирного развития всей ситуации в Арктике и вокруг нее. Без нервов и угроз.

Правда, это потребует хотя бы предварительной делимитации дна центральной части Северного Ледовитого океана. И тут могут быть вопросы: как делить — по полюсу или посередине? То есть — сверяться с геометрией географической или геологической?

Но выбор, в общем, невелик: либо в ООН входят союзники, мирно поделившие ничьи площади, либо конкуренты, «погасившие» друг друга и отдавшие те же территории всем посторонним.

Это, кстати, выбор и для будущего: вскоре, возможно, так же придется искать консенсус при разделе Антарктиды…

Словом, сейчас нам есть о чем договариваться, есть кому договариваться и есть с кем договариваться. И главное, в общем-то понятны принципы, выложены на стол аргументы и ясны альтернативы. Остается надеяться на то, что мост не зря всегда считался символом согласия. Особенно если в противоположном случае на нем могут расположиться чужаки.

Как убежден академик Нигматулин, «конечно, спор будет». «Можно ожидать, что другая сторона будет предлагать другую трактовку научных данных, — выразил он мнение. — Посмотрим, что будет». Но затем сказал главное: «Хочется надеяться, что другая сторона не заинтересована в перерастании научного спора в геополитический, не желает обострения обстановки еще и в этом регионе».

Вот только пойдут ли на это наши соседи? В последнее время геополитика с их стороны дрейфует в сторону блоковой конфронтации. Арктика этого не любит. Россия — тем более.

Александр Цыганов, +Царьград+