Фундаментальным итогом развития мировой валютно-финансовой системы XX и начала XXI века стал глобальный финансово-экономический кризис, начавшийся на рубеже 2007—2008 гг. Однако текущий кризис — это кризис не только финансов и экономики. Его можно рассмотреть и как часть сложного механизма развития цивилизации западного мира. То, что мы видим сегодня — всемирный финансовый коллапс, «арабская весна», череда «оранжевых революций» и смена режимов, водоворот информационных потоков и т. д., — хаос, который неизбежно закончится новой системой мироустройства, причем не только финансово-экономического.

 

 

Что стало причиной и каковы были основные предпосылки наступления этой «эры хаоса»? Это усложнение глобальной западной миросистемы, включая и нынешнюю финансовую систему, обилие информационных потоков, которые уже не объясняют картину мира, а, напротив, «хаотизируют» ее — лес не видно уже не за деревьями, а за отдельными листьями. В кризисе не только современные системные институты, но и сами люди. Культ потребления и принцип «свобода от…» вместо ответственности, замена рефлексии на развлечение, в сфере образования— «штамповка» узкопрофильных специалистов, не обладающих целостным системным видением картины мира. Произошло накопление критической массы подобных параметров, количество факторов в настоящее время перерастает в то самое качество, которое из хаоса должно породить Новое. Спусковым же крючком к переформатированию всей модели мироустройства стал именно финансово-экономический кризис. Главным элементом сложившейся кризисной реальности и ментальности является колоссальных размеров западная финансовая сфера — с ее особым отношением к деньгам как высшему благу.

 

Виртуализация финансового мира

В августе 1971 года президент США Ричард Никсон объявил о полной отмене золотого обеспечения доллара. К этому времени (с 1944 года, когда доллар и британский фунт были объявлены мировыми валютами, обеспеченными золотом) долларовая масса уже значительно превышала золотые резервы и не могла быть ими обеспечена. Только Франция сумела получить с Америки в обмен на предъявление напечатанных долларов «корабль» золота, но на повторное требование ее и других стран в Соединенных Штатах ответили отказом, что кардинально изменило всю финансовую картину мира второй половины двадцатого столетия.

С 70-х годов и по настоящее время долларовая масса, в том числе и наличная, стала расти по экспоненте. Примечательно, что статистику по денежному агрегату М3 (фактически широкая денежная база) ФРС США приводит только до марта 2006 года, после чего со странной формулировкой «индикатор не играл никакой роли в монетарной политике на протяжении многих лет» прекращает публикацию данных. Параллельно с этим так называемым процессом насыщения ликвидностью финансовых рынков западной цивилизации постепенно стала разрастаться сфера производных финансовых инструментов — деривативов. Имея своей целью изначально благие намерения, помогая диверсифицировать торговые риски, обеспечивать безопасное управление финансами, с конца 70-х — середины 80-х годов масштабы рынка деривативов начинают формировать самую настоящую виртуальную экономику — финансовый мир, который по мере своего роста стал все больше отдаляться от реальной экономики, жить своей самостоятельной жизнью.

Объем финансовой сферы в период до начала глобального финансового кризиса достиг беспрецедентных размеров. Оборот биржевых деривативов (только фьючерсов и опционов), по данным Банка международных расчетов (Bank for International Settlements) в Базеле, составил 2,25 квадриллиона долларов при номинальной стоимости базовых активов, покрываемых контрактами, около 100 трлн долларов. Но есть и внебиржевые деривативы. Например, тот же Банк международных расчетов дает оценку их объема по номинальной стоимости в диапазоне 550—700 трлн долларов (размер оборота внебиржевых деривативных инструментов не фиксируется статистикой), однако в действительности их объем может в разы превышать эти показатели. И все это притом, что мировой ВВП на своем историческом пике в 2008 году был равен 61 трлн долларов (в 1999 году ВВП составлял 35 трлн долларов).

Вместе с усложнением всей системы западного мира происходит и усложнение финансовой сферы. Показательным здесь является заявление Джорджа Сороса о том, что он до кризиса якобы не знал, что такое кредитные дефолтные свопы (CDS, credit default swap). А именно CDS, то есть страховки на случай невыполнения контракта, позволяющие банкам снижать планку требовательности к заемщикам, вместе со структурированными долговыми производными финансовыми инструментами (CDO, collateralized debt obligation) и «надули» американский ипотечный «пузырь», лопнувший в 2007 году и спровоцировавший крушение глобального карточного домика.

 

Метафизика денег

Особое место занимает психология участников действующих в этой финансовой системе — психология адептов культа «золотого тельца». Если ты не умеешь «делать» много денег — ты лузер, не достойный ничего, кроме презрения. Таким образом, метафизика денег играет в построении западной финансовой цивилизации ведущую роль.

По мнению немецкого философа Освальда Шпенглера, деньги — это форма духовной энергии, в которой отыскивает концентрированное выражение воля к господству, политическая, социальная, техническая, умственная одаренность, страстное стремление к жизни высокого полета. «Всеобщее почтение к деньгам — единственный обнадеживающий факт нашей (западной. — Прим. авт.) цивилизации. Деньги и жизнь неразделимы… Деньги — это жизнь». «Мышление деньгами» порождает деньги. К западному человеку мышление деньгами приходит с развитием финансовой деятельности. При этом суть экономики постепенно сводится исключительно к количественным финансовым показателям без связи с качеством жизни, которое как раз и образует основу процветания и далеко не всегда может быть измерено деньгами. Материальный труд вообще перестает быть для людей необходимостью, становится в глазах западного человека занятием, его недостойным, и продолжает существовать лишь как некий придаток финансовой деятельности. Иллюстрацией подобного рода эволюции финансового мира является индустрия хедж-фондов, а сегодня уже и «перегнавшая» ее индустрия Private Equity фондов. Подобные структуры стали инструментами тех кризисных финансовых событий, которые мы наблюдаем в последние годы. Но не только — эти структуры и по самой лежащей в основе их работы идее являются ключевыми проводниками неолиберальной финансовой мысли Запада. Эта идея — совершенно неограниченное применение технологий по извлечению прибыли, хотя и в рамках действующего законодательства. Причем львиная доля таких структур (70—80%) зарегистрирована в американских и британских офшорных зонах, то есть внутри англосаксонской цивилизации. Индустрия подобных офшорных институтов столь масштабна, что способна оказывать существенное давление на финансовые системы целых стран. Именно этим фондам отводится теневая роль значимых участников многих финансовых событий.

В результате под влиянием глобализации портится не одна западная цивилизация, а целая система цивилизаций, образующая основу современного многополярного мира.

 

От хаоса к регионализации

Глобальный финансово-экономический кризис запускает два фундаментальных, но пока слабо ощутимых процесса — дальнейшее преобразование финансового мышления в новую сверхсложную инновационную форму, а также глобальную геофинансовую регионализацию, то есть по своей сути формирование мультиполярного мироустройства.

Именно кризис стал отправной точкой для смены финансово-экономической парадигмы, открывая новую промежуточную эру — эру финансового хаоса, где набирают обороты уже иные, фактически нелинейные законы развития, а наработанные за предыдущее столетие экономические законы, которые продолжают применяться как бы «по накатанной колее», перестают давать нужный результат. Поле финансового хаоса должно просуществовать до полноценного формирования региональных союзов, влекущих за собой стабилизацию мировой обстановки.

К настоящему времени, несмотря на развитие виртуальных финансовых инструментов, достигнуты пределы развития американской, европейской, японской экономики. Им на смену выходит волна динамично развивающихся экономик (Китай, Индия, Латинская Америка и др.). Нынешний кризис — это прежде всего кризис доверия, причем не только межбанковского, но и межправительственного. В условиях мировой нестабильности становится удобнее и менее рискованно иметь торговые отношения с территориально близлежащим партнером. Таким образом, именно с наступлением кризиса и был запущен полноценный процесс формирования торгово-финансовых зон.

В качестве базовой модели регионального разделения можно взять членение мира на 12 «больших пространств», к числу которых относятся Североамериканское, или англосаксонское, большое пространство (Канада, США, Великобритания, Австралия), Большое пространство центральной Америки (Мексика, Куба), Южноамериканское большое пространство (страны Южной Америки), Европа, Арабо-исламское большое пространство, Африка, Российско-Евразийское большое пространство, Центрально-исламское большое пространство, Индия, Китай, Япония и Тихоокеанское большое пространство. Для всех этих пространств характерно пока что использование основной мировой валюты — доллара. Однако кризис экономики США, а также кризис самого доллара все больше подталкивает стержневые страны этих больших пространств задумываться о запуске своей собственной региональной валюты. Так, в качестве своеобразного «вызова» долларовой системе в апреле 2011 года группой стран БРИКС было озвучено решение постепенно переходить в расчетах внутри блока на национальные валюты.

 

Зеленые ростки мультиполярного мира

Формирование региональных экономических союзов (то есть 12 «больших пространств») могло бы быть оптимальной стратегией выхода из тупиковой ситуации кризиса — выравнивания явного перекоса, существующего из-за гипертрофированной роли западной экономической парадигмы, за счет создания ей полноценного противовеса. В целом процесс интенсификации регионализации фактически и был запущен с началом кризиса, однако постоянная нестабильность на западных финансовых площадках оказывает разрушительное воздействие на формирование подобных союзов.

Кроме того, хотя в настоящее время и наблюдается процесс смещения баланса сил в сторону динамично развивающегося мира, возникает вопрос — происходит ли это смещение в рамках действующей либеральной западной экономической парадигмы или вырабатывается новая парадигма? Выкарабкаться из неолиберальной модели развития представляется титанически сложным. Несмотря на практически перманентную нестабильность, основы финансового мира фактически остаются нетронутыми.

Формирование в перспективе полноценной мультивалютной мировой системы, но в рамках нынешнего уклада, не представляется полноценным решением проблемы и выходом из глобального кризиса. Несмотря ни на что, западная финансовая система стремится сохранить себя как систему. И такое сопротивление будет только продолжать накапливать в себе риски для всего мира. Мультиполярный мир вынужден считаться сегодня всего лишь с одним финансовым полюсом и быть в его тени, пока тот «корчится в предсмертной агонии». В этой связи жизненно необходимым представляется укрепление заявленных интеграционных процессов в рамках Евразийского союза, создание единого экономического пространства и сокращение либо диверсификация финансового взаимодействия с Западом, хотя бы в банковской сфере.

Разные авторы называют разные даты окончания глобального кризиса, но в среднем сходятся где-то на 2020 годе. Однако речь идет только о финансово-экономическом кризисе, но не о разрешении кризиса Западной цивилизации. Что же сможет вывести мир из системного кризиса? Вполне возможно, что толчок для «перезапуска» придет со стороны одной из древнейших цивилизаций — китайской. Китайский дракон, со свойственными ему мировоззрением и психологией, спокойно наблюдает за муками Запада и ждет своего часа, чтобы показать свою истинную силу. Но что бы ни послужило спусковым механизмом для рождения новой парадигмы, речь идет не только о сбалансированной системе цивилизаций с соответствующими новыми финансово-экономическими и политическими принципами саморегуляции, новыми биоэнергетическими технологиями. У нового мира должна появиться совершенно новая философия и система ценностей.

Центр мир-системных исследований