Геополитика, геоэкономика и геофинансы – важные элементы мировой финансово-экономической архитектуры. Если геополитика и геоэкономика – основы развития мира в ХХ веке, то геофинансам отводится роль будущих противостояний XXI века.

Ключевые слова. Геополитика, геоэкономика, геофинансы, Хаусхофер, Маккиндер, Дугин, Неклесса, Кочетов, Запад, санкции против России, CFR

 

Современный мир не мыслим без геополитики. События вокруг Ирака, Ливии, Ирана, Сирии, а теперь Украины и России – яркое тому подтверждение.

Если посмотреть в самую суть вещей, то мир раскалывается на две части. С одной стороны – т.н. золотой миллиард (Запад), с другой – вечно «развивающийся» мир. Все неугодные западному «режиму» объявляются врагами.

Для того чтобы разобраться в том, почему Запад так неравнодушен к России понадобятся определенные инструменты. В качестве таковых мы возьмем геополитику. Далее переложим ее на сферу экономики, получив геоэкономику. Продолжим исследование, выявив относительно новое с нашей точки зрения явление – геофинансы.

Ось «геополитика – геоэкономика – геофинансы» – центральный стержень рассматриваемой нами архитектуры, понимание которого необходимо не только специалистам по международной экономике и международным финансам, финансовым аналитикам, но всем и каждому.

 

Геополитика. Что это такое и зачем это нужно?

Кратко геополитика – это географическая политика (греч. γη – земля + πολιτική – государственные или общественные дела), наука о контроле над территорией и закономерностях распределения/перераспределения сфер влияния (центров силы) различных государств и межгосударственных объединений.

Доктор политических и социологических наук, профессор А.Г.Дугин – один из основоположников современной российской геополитической школы пишет следующее: «марксизм и либерализм равно кладут в основу экономическую сторону человеческого существования… Но в отличие от «экономических идеологий», геополитика основана на тезисе: «географический рельеф как судьба». География и территория выступают в геополитике в той же функции, как деньги и производственные отношения в марксизме и либерализме, к ним сводятся все основополагающие аспекты человеческого существования, они служат базовым методом интерпретации прошлого, они выступают как главные факторы человеческого бытия, организующие вокруг себя все остальные стороны существования».

При этом традиционная геополитика делает акцент на военно-политическую мощь государства и доминирующую роль географических факторов в захвате чужих территорий, являясь «географическим разумом» государства (К. Хаусхофер).

Концепция геополитики возникла в конце XIX – начале XX века. Сам термин ввел в обращение шведский политолог Рудольф Челлен под влиянием немецкого географа Фридриха Ратцеля (в 1897 году опубликовал книгу «Политическая география» – нем. Politische Geographie). Впервые он употребил термин в 1899 году, но широкую известность «геополитика» приобрела после выхода книги «Государство как организм» (1916). Классиками геополитической науки считаются: британский географ и политик Х. Маккиндер, американский историк морской стратегии А. Мэхэн, германский географ Ф. Ратцель, германский исследователь К. Хаусхофер, американский исследователь международных отношений Н.Дж. Спикмэн.

Основной объект изучения геополитики – геополитическая структура мира, представленная множеством территориальных моделей. Исследование механизмов и форм контроля над территорией – одна из основных задач геополитики.

Разберем только главным представителей геополитических школ. Наиболее подробное и самое современное исследование предмета приводится в учебнике А.Г.Дугина «Геополитика» (2011) [1].

 

Немецкая школа геополитики

В политическом развитии она выделяет географические факторы. Включает три идеи:

– идея государства-организма (Ф. Ратцель). Государство рождается и развивается подобно организму. Для него естественно стремление к территориальному расширению.

– идея государственной самодостаточности (Р. Челлен). Это неотъемлемый закон успешного функционирования государственного организма.

– идея сверхрегионов (К. Хаусхофер).

Все идеи были направлены на обоснование амбиций и претензий Германии на статус главной «континентальной» силы, идущей на смену Великобритании. То есть цель немецкой школы – определение условий, при которых Германия могла бы установить господство над Европой, а затем и миром.

Карл Хаусхофер (издатель журнала «Zeitschrift fur Geopolitik») развивал концепцию «жизненного пространства», указывая на необходимость расширения границ, неестественность которых искажала национальную жизнь немцев. Достаточным пространством для Германии могла бы стать «Срединная Европа» (Mitteleuropa), что и предложил Ратцель. Хаусхофер выдвинул идею «панрегионов» (больших пространств с центром каждого региона в северном полушарии и периферией в южном), выделив сначала три: «Америку» с центром в США, «Европу – Ближний Восток – Африку» с центром в Германии и «Восточную Азию – Тихоокеанский регион» с центром в Японии. Позднее он выделил и зону для России – «Русская равнина – Сибирь – Персия – Индия». Эта концепция была воплощена в жизнь в ходе Второй мировой войны, когда Германия установила почти полный контроль над Европой.

 

Британская геополитическая школа

Английский географ и политик Хэлфорд Маккиндер в 1904 году сформулировал ключевую концепцию этой школы в своей работе «Географическая ось истории» (нашла продолжение в работах «Демократические идеалы и реальность» (1919), «Завершенность земного шара и обретение мира» (1943)). Маккиндер исходил из представления о мире как о географическом и политическом целом, в котором, особенно после эпохи великих географических открытий и глобального расширения Европы, ключевым является противостояние сухопутных и морских держав.

Маккиндер выделяет две макрогеографические зоны планеты:

– океаническое полушарие (Западное полушарие и Британские острова);

– континентальное полушарие (Мировой Остров – Heartland – Русская равнина, Западная Сибирь и Средняя Азия) – Евразию и Африку, являющиеся основной зоной расселения человечества.). Heartland – источник концентрации «континентальной силы», которая способна управлять всем Мировым Островом, захватывая контроль над внутренним полумесяцем – районами Острова, доступными морскому вторжению и являющимися одновременно и защитным буфером Heartland, объектом экспансии морских держав.

Исходя из этого геополитическая субъектность может быть трех видов:

– субъектность Моря;

– субъек­тность Суши;

– субъектность Rimland.

 

Три геополитики – как три судьбы

Море, Суша и Берег – определяют не просто три направления в геополитике, но три полноценных гео­политики. «Человек Моря» (Seaman), т.е. субъект «цивилизации Моря» в геополитике является выразителем качественно­го содержания Моря как самостоятельного цивилизационного языка. Точно так же дело обстоит и с «человеком Суши» (Landman). Поэтому субъект каждой области – будь то Море, Суша или Rimland видит мир по-своему. Его цивилизационная принадлежность определяет в его сознании не только окружающую среду, но и его социологическое и смысловое содержание. Исходя из этого, мы можем говорить о трех геополитиках как трех научных дисцип­линах:

– о геополитике Моря (Sea-geopolitics);

– о геополитике Суши (Land-geopolitics);

– о геополитике Берега (Rimland-geopolitics).

В геополитике Моря Море выступает как среда, как стихия и как субъект, через которые в жизнь воплощаются интересы цивилизации Моря, ее культурные, социальные, политически­е, моральные ценности. Море дает его народу живость духа, подвижность, качества агрессивности в характере. Флот и его мобильность – флагман этой цивилизации. Великобритания и США – главные субъекты этой цивилизации. Эта школа талассократической геополитики может быть назва­на «англосаксонской». Несмотря на серьезные различия в социально-политической и исторической структуре американского и английского обществ их цивилизаци­онное и геополитическое единство, общность «морской судьбы» отразились в преемственности геополитического мышления, само­сознания, структуры анализа. Хотя Англия и сошла на обочину мировой истории, но эстафету своей исторической миссии, своего цивили­зационного вектора передала США. Геополитика была той средой и той дисциплиной, где передача эстафеты выразилась наиболее полно.

 

Рисунок 1. Взгляд с Моря

В геополитике Суши все также. Но здесь преобладает единство интересов народа пространства, объединение интересов и ценностей. Здесь преобладает большая фундаментальность, оседлость, твердыня философии и жизни Земли.

 

 

 

Рисунок 2. Взгляд на мир глазами Суши

Именно эти две геополитики – геополитика Моря и геополитика Суши – лежат в основе всего геополитического зна­ния. Их историческое противостояние определяет развитие мира, в особенности на протяжении XX века.

Что касается геополитики Берега (Rimland), то она представляет собой, либо продолжение геополитики Моря, либо продолжение геополитики Суши, либо их комбинацию. Европейская геополитика Берега сложилась лишь в 1970-е гг. и представляла собой геополитику лишь номинально, являясь скорее вариантом псевдогеополитики.

 

 

Рисунок 3. Взгляд с позиции Береговой зоны

 

Институтыгеополитическоймысли – The Council on Foreign Relations (CFR)

В тот самый период, когда Маккиндер пишет «Демократичес­кие идеалы и реальность», пытается расчленить Россию и осмыс­ляет геополитическое значение планетарных идей В.Вильсона, в Европе участниками американской делегации, приехавшей для участия в Версальской конференции, принимается решение, кото­рое будет иметь огромные последствия для англосаксонской геопо­литики в течение всего ХХ века. Это было решение о создании «Совета по внешней политике» (CFR) [2]. Эта организация впоследствии стала центром институци­онализации всей англосаксонской и даже западной геополити­ческой традиции, ставящей во главу угла «цивилизацию Моря» и перспективу ее планетарного доминирования. С самого момента своего появления CFR стремится быть интеллектуальным центром глобальной политики.

У истоков CFR стоит группа ученых, которые были мобилизо­ваны в 1917 году советником В.Вильсона полковником Манделом Хаусом, чтобы разработать новое видение гло­бальной роли США в мире после вступления страны в Первую ми­ровую войну. Первоначально группа называлась «The Inquiry», фи­нансировалась крупными американскими банкирами (Рокфеллерами, Морганами). Представители этой группы отправились в 1919 году в Европу для участия в Парижс­кой мирной конференции, и 30 мая 1919 года было принято решение о создании двух ветвей по сути единого интеллектуального стратегического и гео­политического центра. Американская ветвь получила название «The Council on Foreign Relations», а английская – «The Royal Institute of International Affairs» («Королевский Институт Международных Дел» или «Chatham House» [3]).

С самого начала участники CFR, не делавшие различий между республиканцами и демократами, правыми и левыми, разрабатывали стратегические и ценностные проекты цивилизационного масштаба, превосходив­шие узко национальные рамки США, а широкой публике этот гло­бализм («мондиализм» – от французского «le monde», «мир») объ­яснить было нелегко. Официально CFR был организован как один из неправительственных клубов. Но главным его отличием от других клубов являлся уровень участни­ков, который объединял всю мыслящую в планетарном ключе аме­риканскую элиту – политическую, интеллектуальную и финансо­вую – как центр всей «цивилизации Моря». Главный секрет CFR состоял в том, что это была геополитическая инстанция, чье видение мира забегало вперед по сравнению с обыч­ными национальными представлениями рядовых американцев. Для CFR США были больше, чем просто страной, государством, на­цией. Эта организация мыслила США как выражение мировой идеи, призванной организовать весь мир под эгидой «морского мо­гущества», что предполагало доминирование американских интере­сов и американских ценностей. В духе геополитического синтеза CFR не разделялось на «реа­листов» и «идеалистов». И те и другие планировали будущее челове­чества и политическую организацию земного пространства как мо­дель, где сбудется торжество американских идеалов, и будут закреплены «навечно» стратегические позиции США, признанные всеми как общечеловеческие.

Первым руководителем CFR стал американский ученый Исайя Боумен (1878-1949), ставший одним из главных идеологов про­граммы Вудро Вильсона. Боумен сформулировал концепцию «нового мира», в которой описывал баланс национальных интере­сов различных государств, предпочтительный для того, чтобы США постепенно смогли прийти к мировому господству. Боумен заложил стратегию развития CFR на последующие десяти­летия: постепенный путь к созданию «мирового правительства» в интересах евро-американского сообщества путем осознанного и целенаправленного участия США в глобальных процессах, где бы они ни происходили.

Деятельность CFR носила довольно конкретный характер. Каждый регион мира, каждый конфликт, каждая проблемная зона тщательно изучались с разных точек зрения и на основании этой практической работы по геополитическому анализу делались ана­лизы, прогнозы и рекомендации политическому руководству США.

CFR стал издавать два раза в месяц журнал «Международные Отношения» («Foreign Affairs») [4], который в скором времени превра­тился в наиболее влиятельное издание в вопросах американской внешней политики.

Вместе с созда­нием CFR и его английского аналога Chatham House, в руководстве которого были такие влия­тельные политики, как Роберт Сесил (1864-1958) и Лайонел Кертис (1872-1955), а позже известный историк Арнольд Тойнби (1889-1975), геополитика в англосаксонском мире переходит в но­вый статус – базовой модели внешнеполитического анализа, ле­жащего в основе выработки основной планетарной стратегии За­пада. Геополитика служила политической элите США и Западной Евро­пы (в первую очередь, Англии) для выработки планетарной цивили­зационной стратегии.

 

 

Геополитика сегодня

Сегодня целью Запада и его атлантической геополитической школы является – посеять хаос в Евразии, России, среди народов, «других» по отношению к Западу. Об этом писал американский стратег и геополитик Збигнев Бжезинский в своей работе «Великая шахматная доска» (1998). Древнеримский принцип «разделяй и властвуй» – неизменно действует во все времена. Западу это удается все лучше и лучше. «Оранжевые» технологии эволюционируют, становятся изощреннее, умнее, эффективнее.

Если посмотреть на то, что происходит между братскими народами России и Украины и на то, какая информационная война развернулась в СМИ у них, у нас, в западных источниках и новостных порталах – то можно констатировать, что перевес определенно на их стороне. Все буквально накинулись на Россию.

Мы поступательно проигрываем информационную войну. Дипломатические каналы, Russia Today, ряд каналов общероссийского телевидения и сравнительно небольшое количество информационно-аналитических сайтов толка геополитики Суши – капля в море по сравнению с могучим спрутом западной информационно-пропагандистской машины. У одного только британского журнала The Economist еженедельный тираж 1,5 млн экземпляров. А такие каналы как BBC, CNN, Bloomberg и мн. др. – монопольно формируют на Западе общественно мнение. Тем временем плодами информационной войны становится образ России как врага, сравнимого с «недемократическими» Ливией, Сирией, Ираном.

Сейчас на пороге новый вызов – новое противостояние России и Запада. Ощущение геополитической картины складывается такое, что трения, противоречия, столкновения будут только усиливаться.

«Мы рассматриваем целую серию экономических и дипломатических шагов, которые позволят изолировать Россию и негативно скажутся на ее экономике и положении в мире», – заявил президент США Барак Обама (март 2014 г.). Изолировать – ключевое слово. Сделать сырьевым придатком, изолировать и расчленить на множество «независимых» демократических, но гордых стран.

Все что происходит – глобальный геополитический вызов России – новый, очередной шанс сделать нашу страну сильнее. Но складывается такое чувство, что если сейчас еще можно найти силы и объединиться (экономически, геополитически, мировоззренчески, цивилизационно), то дальше такие шансы будут сводиться к нулю. Недаром мыслители «Изборского клуба» призывают действовать пока не поздно [5]. Но с сожалением приходится констатировать, что для объединения России просто необходимы внешние вызовы.

Исходя из этого все возможные санкции Запада против России, несмотря на то, что они могут значительно ухудшить ситуацию в отечественной экономике, нужно рассматривать как несомненное благо. Во-первых, это вызов, который вскроет все наши болевые точки. А во-вторых, это стимул сделать действительно что-то полезное для нашей экономики.

Арест счетов и активов высокопоставленных государственных должностных лиц в данном случае здесь не в счет. Это только малая часть, на которую решились наши западные «партнеры». Санкции Запада построены по принципу постепенного усиления. Они как бы «прощупывают» Россию, проверяют ее на прочность.

  

Геоэкономика. Введение в проблему

В современных условиях традиционное понимание геополитики значительно расширилось.

Экономике тесно в рамках государств, она меняет внутреннее содержание, начинает проявлять себя как доминирующая система управления обществом, становясь, по сути, новой властной системой координат. Рождается новая система знаний – геоэкономика.

Геоэкономика (англ. geoeconomics) – направление социальных наук, сформировавшееся в 90-е гг. ХХ века на стыке экономики и политологии. В единый комплекс объединяются вопросы экономической истории, экономической географии, современной мировой экономики и политологии, конфликтологии, теории систем управления. Исследователями подобных междисциплинарных связей на протяжении XIX-XX вв. были такие ученые как Фриц Рериг и Фридрих Лист («автаркия больших пространств»), Фернан Бродель («миры-экономики») и Иммануил Валлерстайн («мир-системный подход»).

Согласно позиции главного российского исследователя вопросов геоэкономики заместителя директора Института экономических стратегий при Отделении общественных наук РАН (ИНЭС) А.И.Неклессы [9], геоэкономика изучает:

– географический императив, выражающийся в органичной связи экономики и пространства, во влиянии климатических и ландшафтных особенностей на формы и закономерности хозяйственной деятельности;

– «мощь и ее актуальный инструментарий», происходящий сдвиг международных силовых игр из области военно-политической в область экономическую, порождающий особый тип конфликтов – геоэкономические коллизии в глобальном контексте;

– политику и стратегию повышения конкурентоспособности государства в условиях глобализации экономики (унификации и поглощения мировой экономики «вселенским рынком», ее новой структурности);

– пространственную локализацию (географическую и трансгеографическую) в новом глобальном универсуме различных видов экономической деятельности, новую типологию мирового разделения труда;

– слияние политики и экономики в сфере международных отношений, формирование на данном базисе системы стратегических взаимодействий и основ глобального управления.

Одним из современных «основателей» геоэкономики является Эдвард Люттвак, консультант Совета по национальной безопасности и Государственного департамента США. С его точки зрения, соперничество государств переходит из военно-стратегической сферы в область экономики. Геоэкономика призвана разработать приемы экономической обороны и наступления. «Если внутреннее сплочение (нации) должно быть поддержано консолидирующей угрозой, то сегодня таковой обязана стать угроза экономическая» – говорит Люттвак.

Люттвак также известен тем, что выдвинул понятие «турбокапитализма» – предвестника геофинансов. Турбокапитализм – это капитализм, в котором, благодаря информатизации и глобализации мировой экономики все происходи гораздо быстрее. Летом 1990 года в журнале «National Interest» была опубликована его статья «От геополитики к геоэкономике: логика конфликта, грамматика торговли» [6, с.125], где он указывает на наступление геоэкономических войн (валютных и торговых конфликтов).

 

Интересно также понятие «геоэкономического экспансионизма», то есть продвижение государствами своих позиций в глобальной системе мирохозяйственных связей через ТНК и ТНБ (т.н. трансграничных ядер), которым государство доверяет продвижение своих геоэкономических интересов.

Концепция геоэкономики активно разрабатывалась в Италии К.Жаном и П.Савоной [10]. Главную угрозу государству в условиях размывания национальных экономических границ итальянцы видят в бегстве капитала богатых.

Итальянцы указывают на необходимость укрепить национальное государство, зажимаемое растущими империями типа США, ЕС и КНР. По мнению Жана, геоэкономика основывается не только на логике синтезе геополитики и геостратегии, но и на всей истории конфликтных ситуаций. Для него геоэкономика – это «объединение всех экономических установок и структур какой-либо страны в единую стратегию, учитывающую общемировую ситуацию».

По мнению Ф. Моро-Дефаржа [11], геоэкономика стремится установить контроль над международными сетями, извлекать прибыль из способности создавать международные сети (торговые пути, информационные каналы). При этом могуществом обладает тот, кто занимает стратегическое положение в международной сети.

В настоящее время российской геоэкономике наиболее известны две концепции:

– модель геоэкономики Э.Г.Кочетова [7] как политики и стратегии повышения конкурентоспособности государства в новом глобальном контексте;

– гексагональная конструкция глобального геоэкономического универсума А.И.Неклессы.

С точки зрения Э.Г.Кочетова, геоэкономика – это:

1) концептуальные воззрения, отражающие интерпретацию глобального мира через систему экономических атрибутов;

2) вынесенная за национальные рамки система экономических атрибутов и экономических отношений, определяющих контур глобального экономического пространства, в котором разворачиваются мировые экономические процессы;

3) симбиоз национальных экономик и государственных институтов, переплетение национальных и наднациональных экономических и государственных структур;

4) политологическая система взглядов, согласно которой политика государства предопределяется экономическими факторами, оперированием на геоэкономическом атласе мира (в том числе на его национальной части), включением национальных экономик и их хозяйствующих субъектов в мировые интернационализированные воспроизводственные ядра (циклы) с целью участия в формировании и распределении мирового дохода на базе высоких геоэкономических технологий.

Центральной частью геоэкономики как новейшей экономико-финансовой конструкции являются геофинансы, постепенно оформляющиеся в самостоятельную научную дисциплину. Геофинансы – это «вынесенная за национальные рамки система финансовых атрибутов и денежных отношений (кредитно-финансовых, валютных, платежных), которые определяют контур глобального геофинансового пространства» – пишет Э.Г.Кочетов [7].

А.И.Неклесса понимает геоэкономику как режим перераспределения ресурсов и благ, который в условиях растущего творческого дефицита «выступает не только как способ хозяйствования, но и как доминирующая система управления обществом, как политика и даже идеология наступающей эпохи, как новая властная система координат» [12,13,14].

Гексагональная модель Неклессы основана на феномене слияния политики с экономикой в современном мире и отражает не столько иерархию государств, сколько комплекс групп государств, доминирующих в той или иной деятельности (финансово-правовые технологии, высокие технологии, промышленная деятельность, производство сырья и т.д.). Ключевую матрицу образуют:

1. Географически локализуемые пространства:

– североатлантический Запад, связанный с производством высокотехнологичных товаров и услуг;

– промышленный Новый Восток, расположенный преимущественно в районе Большого тихоокеанского кольца;

– сырьевой Юг («индоокеанская дуга»);

– наименее определенное в геоэкономическом отношении пространство «сухопутного океана» северной Евразии;

2. Геоэкономические пространства, не имеющие жесткой географической локализации:

– транснациональный Квази-Север, генетически происходящий из североатлантического региона и связанный с финансово-правовым регулированием глобальной экономики;

– архипелаг Глубокого Юга – «мировой андеграунд», деструктивная экономика которого основана на хищническом разграблении ресурсов цивилизации.

Ведущее положение у Неклессы занимает экономика Нового Севера, основанная на стратегическом консенсусе североатлантического и транснационального блоков в отношении путей и методов перераспределения мирового дохода, собирания глобальной «ренты». Геоэкономическим инструментарием для достижения подобных целей являются такие глобальные финансово-правовые технологии, как мировая резервная валюта, глобальный долг, программы структурной адаптации и финансовой стабилизации, «вашингтонский консенсус», формирующаяся система управления национальными и региональными рисками, а в перспективе – глобальная эмиссионно-налоговая система.

Неклесса отмечает, что на планете фактически идет интенсивное состязание различных по духу и смыслу геоэкономических концептов. Ведущая роль здесь отводится США. Ими были адаптированы к условиям глобального рынка различные сегменты национальной экономики большей части стран Африки и Латинской Америки, а также постсоветской Евразии, включая Россию [8].

 

Геополитика переходит в геоэкономику

Для того чтобы лучше понять, что такое геоэкономика нужно произвести два ключевых наложения (проекции).

1. Экономический либерализм (который мы рассматривали в части 3.1) нужно наложить на геополитику Моря, мышление атлантистов. Тогда становится понятна вся логика развития событий финансового и экономического либерализма, примат прибыли, главенство свободы в поиске преумножения прибыли.

Здесь же определенное место отводится проекту «глобализация» в контексте устремлений мондиалистов. Подстроить под себя весь мир – и создать мировое правительство – западное и на Западе – их главные ценности.

2. Имперскую экономику (плановая экономика, смешанная форма хозяйствования, автаркия больших пространств – как становление самостоятельного евразийского экономического блока) нужно наложить на мышление геополитики Суши, Heartland’а.

Касательно Береговой зоны (Rimland) можно отметить, что эти страны являются приверженцами разных («плавающих») моделей экономики, однако, как правило, больше ориентированными на экономический либерализм.

Кстати, в терминах геополитики, экономические модели Rimland’а и Heartland’а отличались. Первая была ориентирована на широкий товарообмен, тогда как вторая больше была нацелена на самообеспечение.

Если глобальный финансово-экономический кризис запустил процесс геофинансовой регионализации, когда в условиях кризиса доверия государства стали задумываться о более тесной кооперации с близлежащими странами-партнерами, то в настоящее время (2013 – 2014 гг.) активно стала прорабатываться идея создания зон свободной торговли. Это те же самые придуманные Фридрихом Листом (1789 – 1846) автаркии больших пространств. В настоящее время прорабатываются такие соглашения между США и ЕС, США и Канадой, США и Японией, а также, например, Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (РВЭП) в Азии во главе с Китаем и т.п.

В качестве базовой модели регионального разделения можно взять карту 12 «больших пространств», к числу которых относятся: Североамериканское большое пространство (Канада, США, Великобритания, Австралия), Большое пространство центральной Америки (Мексика, Куба), Южноамериканское большое пространство (страны Южной Америки), Европа, Арабо-исламское большое пространство, Африка, Российско-Евразийское большое пространство, Центрально-исламское большое пространство, Индия, Китай, Япония и Тихоокеанское большое пространство. Для всех этих пространств характерно пока что использование основной мировой валюты – доллара. Однако кризис экономики США, а также кризис самого доллара все больше подталкивает стержневые страны этих больших пространств задумываться о запуске своей собственной региональной валюты.

 

Переломный момент настоящего времени – ощущение глобальных геоэкономических перемен

В настоящее же время мир раскалывается на два лагеря – Запад и остальной «несогласный» мир. С момента объявления о присоединении Крыма к России мир уже не будет таким, каким он был прежде. Произойдет переформатирование геополитической и геоэкономической картины мира.

Это коснется и финансово-экономических институтов и международных организаций, и финансовой системы, и механизмов развития, эмиссии валют, расчетно-платежных инструментов и т.п. Это коснется и политического устройство и культурно-мировоззренческого развития.

То, о чем некоторые исследователи твердили многие годы, постепенно становится реальностью. Запад обнажает свое истинное лицо.

Это могло произойти и во время эскалации грузино-осетинского конфликта августа 2008 года, однако Западу в то время помешал глобальный финансово-экономический кризис, острая фаза которого наступила в сентябре того же года. Начался кризис, и западные страны все внимание переключили на свои внутренние проблемы. Если бы кризиса не было, последовало бы нарастание внешнего политико-экономического и финансового давления на Россию по примеру того, как это происходит сегодня (март 2014 года).

 

«Экономические войны» в контексте противостояния «Россия – Запад» (в связи с событиями на Украине – 2014 год)

Среди возможных санкций могут рассматриваться такие варианты, как:

– снижение кредитного суверенного рейтинга России – опять же подконтрольной США «тройкой» международных рейтинговых агентств (Standard and Poor’s, Moody’s, Fitch – которые, кстати, определяют 90-95 процентов рынка рейтинговых услуг).

– отключение российских банков от платежной системы SWIFT, что чревато обвалом российского и зарубежных финансовых рынков (тем самым западники спровоцируют очередную острую фазу глобального финансово-экономического кризиса).

– эмбарго на поставки газа и нефти из России в пределах трех месяцев (по нормативам Международного энергетического агентства).

До введения санкций ЕС Иран был седьмым экспортером нефти в мире, Россия – вторым. Россия экспортирует около 7,2 мбд нефти (и еще около 1,2 мбд мазута) – в три с половиной раза больше, чем Иран в лучшие времена, – плюс является крупнейшим в мире экспортером газа. Основной потребитель – ЕС, 84 процента экспорта нефти и 76 процентов газа идет в Европу. Доля России в импорте газа ЕС – 32 процента, нефти – 34 процента. Зависимость Европы от российских поставок куда больше, чем от иранских (до санкций доля Ирана в европейском импорте нефти составляла 5,7 процента). То есть от российских поставок полностью отказаться не получится. К тому же РФ может сравнительно безболезненно переориентироваться на страны АТР [17].

– сильный механизм влияния на Россию – активы чиновников и бизнес элит в офшорных юрисдикциях. Это способно расставить все на свои места – заставить задуматься некоторых лиц о том, что нужно во всех отношениях развивать Россию.

– чрезмерно высокая российская корпоративная задолженность (порядка 650 млрд долларов). В случае сокращения рефинансирования российских компаний и банков за рубежом это обернется скачкообразным ростом цен на финансовые услуги, а далее по нарастающей цепочке. В конечном счете, в этом случае, и весьма скоро пострадает население РФ.

– усиление валютных интервенций ЦБ России (увеличение объемов) с целью поддержания рубля [18]. Примечательно, но эту меру на днях приводила одна из авторитетных американских газет, как инструмент, с помощью которого можно наказать «непокорную Россию».

 

Симметричный ответ

Что можем противопоставить Западу мы?

Если подходить совсем жестко, то Москва способна сбросить долговые облигации западных стран (США и ЕС), отказаться расплачиваться по корпоративным долгам и выплачивать проценты по кредитам, конфисковать западные активы на своей территории, перевести ЗВР в азиатские валюты, переориентировать торгово-экономические потоки в АТР, сократить использование доллара в международных расчетах и т.д.

Вопрос в том, насколько Западу выгодно введение санкций, которые могут спровоцировать такие ответные шаги Москвы. Западное бизнес сообщество уже давно бьет тревогу, многократно обращается не только в госучреждения, но и напрямую к руководству государств (США, Канада, Германия, Франция, Великобритания, Италия, Япония и др.). Теснота завязки экономик и бизнес процессов слишком большая, чтобы играть в подобные геополитические/геоэкономические войны. Тем не менее.

Еще один немаловажный факт. В случае введения более жестких санкций, это ударит по и без того хрупкой экономике ЕС (которая только-только стала выкарабкиваться из кризиса, выходя на положительные темпы роста). Но если Россия имеет свой исторический уникальный опыт по выживанию в сложных условиях, то стойкость к трудным временам у Европы и тем более у США ничтожно мала. Геополитических амбиций и произвола своих властей, способных привести к экономической деградации, даже, несмотря на мощную пропаганду и формирование общественного мнения, европейцы терпеть не будут. Улицы Европы заполнятся митингующими и протестующими, забастовками и «парадами» – как бы активно подмигивая Майдану.

Среди полезных и теперь уже своевременных мер для России можно назвать:

– обращение в реальные деньги отечественных ЗВР (в которых, кстати, 138 млрд долларов казначейских обязательств США – по состоянию на декабрь 2013 года [19,20]);

– отход от модели «currency board» («валютный совет», когда эмиссия рубля происходит под обеспечение резервных валют, в первую очередь американского доллара).

Пока эти деньги не арестованы (если до этого вдруг дойдет), мы просто обязаны, во-первых, обезопасить их, а во-вторых, использовать для развития системообразующих секторов экономики, создания замкнутых производственных цепочек, создания и развития собственных финансовых институтов и принципов работы экономики (переводной рубль, клиринговые центры, собственная платежная система по аналогии SWIFT, собственный банк развития, а также Банк развития БРИКС и многое другое).

Получается, что Вызов нам просто необходим. Он позволит более полно осознать наше отличие от «дружественного и манящего нас» Запада – как геополитического и геоэкономического противника. Заставит задуматься, взять и все же воплотить в жизнь такую очевидную, но почему-то трудноуловимую истину, как развитие собственной экономики. Объединиться с близкими нам по духу близлежащими государствами – историческими партнерами.

 

Геофинансы

Помимо приведенного выше подхода к геоэкономике и проекции из этой сферы на мир финансов, с нашей точки зрения можно выделить новую самостоятельную дисциплину – геофинансы. Именно развитие этой области знания будет принадлежать XXI век.

Если геополитика и геоэкономика следуют в тесной корреляции друг с другом, основываясь на расширении, захвате территорий и рынков сбыта, то с геофинансами дело обстоит немного иначе. Помимо аналогичного расширения и захвата пространства на основе принципов построения финансовых рынков, английской системы финансового права, геофинансы все больше находят свое проявление в виртуальном пространстве.

Экономическая глобализация расширяет границы влияния Запада. Описанные нами в прошлой публикации принципы построения мировой финансово-экономической архитектуры (деконструкция мировой финансово-экономической архитектуры – часть 3.1) Запад проецирует на новые и новые регионы, повышая финансовую глубину сопредельных пространств и мира в целом. Однако что будет в том случае, если Запад расширит свою финансовую цивилизацию на весь мир?

Уже сейчас полным ходом идет подготовка к подобному исходу событий. Расширяется сфера виртуальных финансов. Активно идет процесс перевода внебиржевой финансовой деятельности (например, внебиржевых производных финансовых инструментов) на биржевые площадки. Появляются новые финансовые проявления, например, такие как биткоины (Bitcoin). Финансовый мир приобретает новые формы. Происходит погружение в постмодерн цифры.

В целом необходимо отметить один мир-системный принцип эволюции рассматриваемых нами областей знания. Если все начиналось с геополитики и геоэкономики – как расширения сфер своего господства, то сегодня ведущая роль отводится сфере геофинансов, которые также служат инструментом подчинения тех или иных объектов воздействия.

Можно констатировать наличие тенденции:

геополитика – геоэкономика – геофинансы – … 

То, что происходит сегодня – экономические и финансовые войны, сетевые войны в экономике и финансах и прочее – мы рассмотрим в следующей публикации.

 

 

Библиография

1. 1.      Дугин А.Г. Геополитика: Учебное пособие для вузов. – М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2011. – 583 с.;
2. 2.      http://www.cfr.org/
3. 3.      http://www.chathamhouse.org/
4. 4.      http://www.foreignaffairs.com/
5. 5.      Спасти Украину! Меморандум экспертов «Изборского клуба» // http://www.dynacon.ru/content/articles/2602/
6. 6.      Edward Luttwak, From Geopolitics to Geo-Economics: Logic of Conflict, Grammar of Commerce, 1990, The National Interest // http://frenndw.files.wordpress.com/2011/03/geopol-the-geopolitics-reader.pdf
7. 7.      Кочетов Э.Г. Геоэкономика (Освоение мирового экономического пространства): Учебник. – М.: Издательство БЕК, 1999. – 480 с.;
8. 8.      Нурышев Г.Н. Теоретико-методологические основы геоэкономики // http://economics.open-mechanics.com/articles/459.pdf
9. 9.      Неклесса Александр Иванович – http://www.archipelag.ru/authors/neklessa/
10. 10.  Жан К., Савона П. Геоэкономика как инструмент геополитики // http://txtfileserv.ru/xbook_99157.html  
11. 11.  Моро-Дефарж Ф. Геополитика и геоэкономика // http://politologus.ucoz.ru/_ld/0/62_hrs.doc
12. 12.  Неклесса А. Геоэкономика // http://www.archipelag.ru/geoeconomics/
13. 13.  Неклесса А. Геоэкономическая система мироустройства, Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира. – М., 2002.;
14. 14.  Неклесса А. Pax Оeconomicana: геоэкономическая система мироустройства // http://www.archipelag.ru/geoeconomics/osnovi/universe/system/
15. 15.  Дергачев В. Великие экономические пустыни // http://dergachev.ru/
16. 16.  Цымбурский В. Русские и геоэкономика // http://www.intelros.org/books/opera_selecta/opera_selecta_14.htm
17. 17.  Зотин А. Если завтра труба, Журнал Деньги №11 (969) от 24.03.14, ИД Коммерсант // http://www.kommersant.ru/pda/money.html?id=2422834
18. 18.  http://www.cbr.ru/hd_base/?PrtId=valint_day
19. 19.  http://www.treasurydirect.gov/govt/reports/pd/mspd/mspd.htm
20. 20.  http://www.treasury.gov/resource-center/data-chart-center/tic/Documents/mfh.txt

 

Центр мир-системных исследований, март 2014 года