Информационная составляющая действий России по возвращению Крыма стала объектом для детального анализа американских, европейских и натовских экспертов. Именно ее называют зарубежные специалисты основой для всех событий на полуострове. Натовские аналитики рассматривают Крым как индикатор использования Россией новой формы противоборства, гибридной, асимметричной, комбинирующей интенсивную информационную кампанию, кибервойну и высокотренированные силы специального назначения [4].

Рассмотрение сетевого компонента информационного воздействия в аналитических докладах встречается, но часто это делается не через призму собственно сетевых стратегий, а через механизмы информационных кампаний. Так, в докладе Центра стратегических коммуникаций НАТО  (NATO Strategic Communications Centre of Excellence) разбираются нарративы, используемые «российской пропагандой»: единство Русской цивилизации против декаденствующей Европы, Евразийство, интеграция Украины в Евразийский экономический союз, Русский мир, Украинцы как псевдо-нация, Великая Отечественная война, разделение Запада на ЕС и  США  [4].

В докладе рассказывается, что российские журналисты манипулируют с фото и видеоматериалами, чтобы поддержать свои нарративы. Якобы, даже используют специальных актеров, которые могут выступить в роли разных жителей Украины. На основе вот таких фейков, запускаемых украинскими СМИ, и делается доклад. Однако в нем есть примеры сетевых операций, которые, правда, так в документе не называются. Об этом позже.

 

Сетевая война

Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию

Объектами воздействия в сетевой войне являются государство и общество, в которых актор, функционирующий по сетевому принципу, пытается захватить власть через дестабилизацию состояний социальной и политической систем, дискредитацию отдельных институтов, символов и мифов. Актор сетевой войны – это активный элемент сети, аморфной организации с узлами связи, через которые прокачиваются финансы, секретная и публичная информация, оказывается давление на государство. Такая сеть обычно состоит из забежных фондов, финансируемых государственными и частными структурами западных стран, местных НКО, финансируемых фондами, которые устраивают акции по дискредитации власти, а также мифов и символов, объединяющих общество. Есть СМИ, которые нацелены на девальвацию управленческих институтов социальной системы. Также есть различные политики, политические организации, общественные организации, которые получают финансирование от местных НКО или зарубежных фондов. Сетевая организация заключается в том, что ни Государственный департамент США, ни НКО, ни СМИ, ни политики не имеют четкой иерархической связи между собой. Нет никаких команд. Сеть самонастраивается под геополитические задачи США. Если исключить одну из НКО, какую-либо общественную организацию из сети, то она не рухнет, т.к. останутся другие цепочки связи. Можно исключить фонд, чтобы возникли проблемы с финансирование, но и эта проблема будет решена в обход по другим каналам.

Сетевая война отличается от суммы сетевых операций масштабностью цели. Если сеть используется для прокачки информации по дискредитации политика, привода к власти системной оппозиции через легальные институты власти, то это сетевые операции без выхода на стратегическую цель – захват власти и изменение кода социума. Сетевая война связана с дискредитацией институтов власти и общества. Сетевая война меняет власть вне легальных институтов. Однако код общества можно изменить с согласия государства, что в России делалось в 90-ые годы ХХ века (чем раньше отметились и большевики), когда переписывалась история, советские символы и мифы, которые основаны на глубинных структурах коллективного подсознания, целенаправленно уничтожались, чтобы переписать код россиян, превратив в сторонников либерализма, включенных в сеть влияния США. Это тоже была сетевая война, война государства против народа.

Сеть может пройти длинный или короткий путь к захвату власти. Длинный путь – это распространение сети на все общество, когда нормы и ценности какой-то сети принимаются всем социумом, разрушаются старые символы и мифы, вводится новый код. Короткий путь сетевой войны – сетевая атака на государство. Дискредитации подвергаются институты власти, а на последнем этапе делается вызов легитимности руководства страны: люди выходят с экономическими или социальными требованиями на «мирную» акцию протеста, блокируют площади, дороги. С одной стороны, акция как бы мирная, а, с другой, есть нарушение закона.  Полиции приходится применять силу, а это делегитимизирует власть, т.к. «народ» выдвигает «справедливые требования». Государственные структуры не знают, как реагировать, боятся применить силу, протестующие могут захватывать здания органов власти, деятельность которых парализуется, приходится сдавать власть. И уже в захваченной стране продолжается распространение кода сети победителей.

Конечно, рассмотренные два варианта идеальны и не существуют в реальности. Акции протеста не появляются на ровном месте, приходится дестабилизировать государство, или же назревают реальные проблемы. Однако можно добиться дискредитации институтов власти без смены кода социума, занимаясь информационной работой только в отношении государства. И тогда общество будет дезориентировано, как и при атаке на социум. Во всех случаях сетевой войны нужна сетевая организация, которая должна бросить вызов легитимности власти. Сетевая организация – часть общества, внутри которой действует один социальный код, с помощью которого осуществляются многоканальные связи, которые эта часть стремится распространить на весь социум. В идеале она может быть независимой от других государств, но, обычно, финансированием подобных объединений занимаются западные фонды, т.е. сеть имеет свои узлы за границей.

Отсюда проистекают угрозы сетевой войны. Во-первых, если даже власть не захватили, общество может быть дезориентировано, что является уже предпосылкой для возможных манипуляций и кризисов. Во-вторых, власть может захватить меньшинство, которое будет стремиться перекодировать большинство. В-третьих, это меньшинство может работать в интересах другого государства, поэтому встанет вопрос о судьбе собственной страны. В-четвертых, может начаться гражданская война, что случилось в Ливии, Сирии и на Украине.

 

Американский аналитик о сетевой войне России

Аналитик Департамента обороны США и служащий Офиса Директора национальной разведки (Director of National Intelligence) Роберт Броуз уверен, что Россия ведет сетевые войны [5]. Концепцию сетевой войны, по мнению Броуза, в нашей стране называют информационно-психологической, чтобы отличить от чисто технического аспекта информационного противостояния, т.е. западного концепта кибервойны. Информационно-техническое противостояние связано с защитой и взломом электронных баз данных, радиоэлектронной борьбой, импульсным оружием и пр.

Информационно-психологическая война связана с использованием СМИ, привлечением нелетального оружия, психотронных инструментов и специальной фармакологии [5]. По мнению американского аналитика в первые постсоветские годы в России не использовались методы информационно-психологического противоборства. Речь идет о том, что российские военные не могли конкурировать с чеченскими боевиками за внимание СМИ и «мирового сообщества».

Р.Броуз считает, что в 1999 году Россия продемонстрировала возможности использования сетевой войны, когда создала специальные центры для того, чтобы снабжать журналистов видеоматериалами и комментариями. Также было введено определенное цензурирование информации, поступающей из зоны боевых действий. Броуз не видит, но есть параллели с тем, как американские военные воздействовали на освещение «Бури в пустыне». Тогда, как и в Чечне, военные контролировали поступление информации в СМИ. С помощью цензуры, специальных центров и подготовленных комментариев военные формировали сеть распространения информации. Это были операции по прокачке нужной информации через сеть в общество.

По мнению Р.Броуза, у российских властей возникли проблемы, когда они пытались реализовать концепты сетевой войны за пределами страны. Так, якобы, не получилось провести пророссийского, как пишет аналитик, кандидата на Украине В.Януковича в 2004 году. Также, отмечает Броуз, ничего не вышло в освещении событий войны 08.08.08, несмотря на вещание Russia Today и услуги фирм по связям с общественностью, внешняя аудитория не встала на сторону России. Натовские же эксперты считают, что Кремль в соседних странах опирается на русскоговорящее сообщество в распространении информации [4], т.е. использует соотечественников как сеть для прокачки сообщений.

Информационно-психологическая война, в концепциях нашей страны, по мнению Броуза, выглядит так. Первая фаза, специальные операции по манипуляции с общественным мнением внутри России, в целевой стране и зарубежной прессе [5]. Это можно назвать формированием кода для события. Во второй фазе, в случае успеха, по мысли аналитика, Кремль использует предлог по защите прав человека для ввода войск. Примером Р.Броуз приводит «Крымскую операцию» [5]. Основными инструментами сетевой войны называются телеканал RT, радио Sputnik и создание 30 центров СМИ за рубежом.  Также, якобы, Кремль использует онлайн троллей и фейковые аккаунты в соцсетях.

В отношении зарубежной аудитории российские власти, по мнению Броуза, используют дезинформацию. Он считает, что российская пропаганда стремится воздействовать на группы населения в США, которые подозрительно относятся к своему правительству. В Европе – на тех, кто следует за популистами, крайне правыми и крайне левыми.  Таким образом, информационно-психологическое воздействие России нацелено на сомневающихся в других странах [5]. Это выстраивание еще одной сети по распространению информации и кода за рубежом.

 

Сетевые операции и Крым

По мнению натовских аналитиков [4] кризис на Украине – это результат длительной российской стратегии, т.е. Кремль постепенно разрушал институты власти в этой стране. Однако это не так. Российские власти бросили процессы на Украине на самотек. Зато западные фонды вели активную работу. На Украине сложилась уникальная ситуация, когда и государство, и акторы сетевой войны пытались разрушить код общества и его базовые символы. Для этого было выбрано два события. Одно «героическое», другое трагическое. Украинская повстанческая армия (УПА) и Голодомор как геноцид украинцев советскими властями. Именно этим периодам истории посвящен целый учебник для 10-11 классов [См.: 8]. Мало того, что в украинских учебниках героизировали пособников нацистов, так еще и Украину представили как жертву двух тоталитарных режимов – Сталина и Гитлера.  Что касается Голодомора, то это был голод не только на Украине, но и в других республиках СССР. Однако это не помешало Верховной Раде в 2006 году признать Голодомор геноцидом украинского народа.

Украинские власти не только порывали с общим прошлым, но и разрушали идентичность  большинства населения страны. Конечно, для Западной Украины УПА всегда была героической, а советские власти захватчиками. Но в данном случае, код Западной Украины стал прикрытием для либеральных сетей, которые искали антирусские символы, чтобы распространить их на всю страну. Поэтому и возник союз неонацистов и либералов на Украине.

К Евромайдану в 2014 году уже была сформирована молодежь с бандеровским кодом, для которой бойцы УПА – это идеалы для подражания, а Россия – источник бед (Голодомора и Второй мировой войны). Неслучайно, победившая сеть стала крушить советские памятники. Это памятники другой сети, символы, несущие другой код.

В Крыму экспансии такого рода сопротивлялись. Украинское государство пыталось вести и здесь сетевую войну. Вот, что рассказывает один из участников Крымском весны А.Чалый: «А в 1994 году в Севастополь пришли первые украинские учебники по истории. Заметьте: на русском языке, чтобы «ложь на крови» легче усваивалась. И мы решили: за историю надо бороться! В Севастополе началось «альтернативное преподавание истории». Это системная работа, были созданы курсы для учителей» [1]. Так Севастополь сетевыми способами сопротивлялся сетевой войне, которую вело государство. Создавались узлы по прокачке информации, чтобы сохранить код общества.

В медийной сфере, считают эксперты по стратегическим коммуникациям Молли МакКью и Грегори Маниатис, работавшие с М.Саакашвили в 2008 году, Путин создал свою версию реальности [7]. Якобы, для этих целей он использовал этнолингвистическое разделение. Однако такое разделение не прихоть Путина. Оно было на Украине. Все результаты выборов показывали, что там есть три этнокультурных региона: Восток, Запад, Центр. Грубо можно представить, что на Украине было две сети, одна за ориентацию на Запад, другая – на Россию. Причем Россия сетью своих сторонников не занималась вообще, а Запад вел активную работу. Победили, как известно, сторонники вестернизации. Наплевав на существующий раскол, майданные власти решили навязать волю всему украинскому народу. Первым делом майданная Верховная Рада отменила закон о региональных языках, лишив русский язык статуса регионального. Таким образом показали, что с мнением Востока победили считаться не будут.

Заместитель директора польского Центра восточных исследований Иоланта Даржевска (Jolanta Darczewska) считает, что успех информационных действий России в Крыму был связан с тем, что русскоговорящее население полуострова приняло активное участие в «сепаратистском восстании» и «аннексии Крыма Россией» [6]. На полуострове была не сеть, а сложившееся общество. Россия ничего не сделала, чтобы сохранить общий код в Крыму, а уже тем более расширить его. Говорить, что Россия опиралась на сети, не имеет смысла. Большинство населения полуострова выступило за возвращение в Россию, что подтверждают и западные социологические опросы. Не случайно украинский промайданный журналист Мустафа Найем в 2009 году так описывал Севастополь [2]:

— «Это украинский город, в котором украинцев называют оккупантами»;

— «Это украинский город, в котором, если на твоей визитке кроме украинского и английского варианта твоя должность не указана на русском, могут ухмыльнуться и…вернуть ее назад»;

— «Это украинский город, в котором ходят в кинотеатры чаще, если фильм, дублированный на украинский язык, поверх местными умельцами коряво и небрежно озвучен на русском. Потому что иначе маленькие дети не понимают»;

— «Это украинский город, в котором украинский флаг называют «грязной тряпкой», а российский триколор с гордостью вывешивают за окна»;

— «В этом украинском городе практически не встретить украинского герба. Его нет даже на вывесках многих государственных учреждений»;

— «Это украинский город, в гимне которого воспевается «гордость русских моряков» и нет ни слова про Украину».

Украинский эксперт Г.Почепцов считает, что в Крыму Украина проиграла в смысловой войне. «Смыслы — это закодированные ритуалы, задающие поведение» [3]. Он полагает, что украинские солдаты не стреляли в российских военных потому, что рассматривали их как своих, что было вызвано тем, что Россия распространяла «квазисоветскую модель» с помощью теленовостей, сериалов и концертов поп-звезд [3]. В терминах сетевой войны: Россия, якобы, распространила свой код на Украину, Крым в данном случае. Он пишет: «Экспансия же России держалась на старых, а не новых для аудитории смыслах, на активации и удержании советских ментальных конструкций» [3]. В действительности, крымчане и российские военные опирались на существующий код, когда оказывали давление на украинские воинские части, где служили местные жители с тем же самым кодом. Это не было изобретение новых смыслов. Крымчане выступили не за привнесение новых смыслов, а сохранение старых, за сохранение своей идентичности, которая намного глубже «советских ментальных конструкций».

Что касается работы в социальных интернет-сетях, то И.Даржевска рассматривает «сетевые пропагандистские операции» (network propaganda operations). Так эксперт называет пропагандистскую работу российских общественных организаций в социальных интернет-сетях против украинской власти в поддержку воссоединения с Крымом. Она считает, что, так как в России нет гражданского общества, поэтому публикации в социальных сетях – это работа «информационных спецназовцев». В качестве одного из примеров приводится «сеть Дугина» (The Dugin network), т.е. различные ресурсы Евразийского движения. Глупо говорить, что А.Дугин работал на Кремль, т.к. его позиция разошлась с официальной по поводу ввода российских войск в Донбасс. В докладе НАТО рассказывается об использовании Кремлем блогеров и интернет-троллей для распространения своей точки зрения и затыкания рта оппонентам  [4]. Даже, якобы, мем «вежливые люди» специально раскручивался в социальных сетях.

Почему-то МакКью и Маниатис  считают, что российские войска без опознавательных знаков несли психологическую угрозу для местного населения [7]. Якобы,  люди не знали, где могли притаиться бойцы скрытой армии. Однако свидетельства очевидцев и многочисленные видео в Ютюбе указывают на обратное. Термин «вежливые люди» в отношении российских военных без опознавательных знаков стал интернет-мемом благодаря крымчанам.

 

Крым в сетевых операциях против России

Сейчас после воссоединения Крым стал использоваться в сетевых операциях против России. Во-первых, на Украине остались крымские «правозащитные» организации (например, «Альменда», сотрудничающая с Национальным фондом поддержки демократии) через которые в СМИ и международные организации, включая ООН, поступает дезинформация о ситуации на полуострове, чтобы дискредитировать Россию.

Во-вторых, российские либеральные сетевые структуры тоже не упускают возможности в использовании Крыма в нападках на российские власти. Самый яркий и эффективный пример – это памятка для туристов, посещающих Крым. Ее выпустила общественная организация Общество защиты прав потребителей «Общественный контроль». Им руководит Михаил Аншаков. Полное название организации в новостных сообщениях потерялось. Получалось, что Общество защиты прав потребителей, заботясь о тех самых потребителях, снабдило их сугубо практичной информацией. В памятке полуостров назван оккупированной территорией, а российскому туристу советуют ставить в известность власти Украины о своем визите, иначе ему грозит уголовное преследование и объявление в международный розыск. По требованию Генпрокуратуры Роскомнадзор заблокировал сайт «Общественного контроля», где была опубликована памятка.

Несмотря на действия по блокировке сайта, выдержки из памятки обошли многие СМИ. Сообщение с кодом либеральной сети было доставлено множеству получателей. Одно дело, распространять высказывания представителей лидеров несистемной оппозиции, до большинства населения эти комментарии просто не будут доставлены. Другое дело, если распространяется, якобы, практичная информация для туриста. Это фейк, который через обман информационных сетей должен привести к дезориентации граждан России. Чтобы продлить существование этой новости, М.Аншаков  подал жалобу в Конституционный суд о законности присоединения Крыма к Российской Федерации.

 

Сетецентрические методы в государственном управлении

Заключение

Читая зарубежные исследования «Крымской операции», можно сделать вывод, что Россия создала свою сеть на Украине. В частности, через сеть в Крыму захватила территорию. Дестабилизировала соседнее государство вообще. Использует социальные сети для вброса нужной информации. С помощью своих фильмов, сериалов и поп-исполнителей воздействует на другую страну. В общем, действует в лучших традициях США. Однако это не так.

Ситуация на Украине застала врасплох наше руководство, которому пришлось реагировать, чтобы сохранить свою базу в Крыму. Однако было и другое измерение. Все разговоры о том, что русским в Крыму ничего не угрожало, это лишь разговоры. Местные жители еще помнят Корсуньский погром, когда автобусы с активистами Антимайдана, возвращавшиеся из Киева, подверглись жесткому нападению. В Крыму не понимали, как можно нападать на сотрудников «Беркута», калечить их во время Евромайдана. На полуострове ожидали т.н. «поезд дружбы» с националистами. Отсутствие многочисленных представительств националистических организаций на востоке страны привело к тому, что необходимо было завозить боевиков для подавления недовольства. Самое массовое зверство неонацисты совершили в Одессе 2 мая 2014 года, когда в Доме профсоюзов, по официальным данным, погибло более 40 человек. Однако, если бы не было таких тревожных сигналов, то Крым бы, все равно, имел право на самоопределение, т.к. его пытались насильственно перекодировать.

Перекодировка народов – это политика Запада. Вам дали новый код, а потом хоть трава не расти. В Ирак, Ливию, Украину «принесли подлинную демократию». Новый код возникает только на руинах государства. Разрушенная страна и дезориентированное общество быстро не построят счастливую жизнь. Но новый код влияет на позицию страны в геополитической игре. Украина получила новый код и обломки государства и общества, которые с успехом скрепляют на ненависти к России и русским. Майданные власти весь телеэфир забили такими передачами. К разобщающим символам (УПА, Голодомор) добавили «российскую агрессию в Донбассе».

 

 

Ссылки: 

1. Алексей Чалый: «Жить надо сегодня и сейчас» // Новый Крым // http://www.newc.info/interview/5078/

2. Найем М. Севастополь – не Украина // Украинская правда. Блоги // http://blogs.pravda.com.ua/authors/nayem/4adc22c19f1b6/

3. Почепцов Г. Первая смысловая война в мире (Украина, Крым, Россия) // Media Sapiens //http://osvita.mediasapiens.ua/ethics/manipulation/pervaya_smyslovaya_voyna_v_mire_ukraina_krym_rossiya/

4. Analysis of Russia’s information campaign against Ukraine // NATO Strategic Communications Centre of Excellence //http://www.stratcomcoe.org/~/media/SCCE/NATO_PETIJUMS_PUBLISKS_29_10.ashx

5. Brose R. Cyber War, Netwar, and the Future of Cyberdefense // Office of the Director of National Intelligence //http://www.dni.gov/index.php/newsroom/ic-in-the-news/211-ic-n-the-news-2015/1205-cyber-war,-netwar,-and-the-future-of-cyberdefense

6. Darczewska J. The anatomy of Russian information warfare. The Crimean operation, a case study // OSW //http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/the_anatomy_of_russian_information_warfare.pdf

7. McKew M.,  Maniatis G. Playing by Putin’s tactics // Washington Post // http://www.washingtonpost.com/opinions/playing-by-putins-tactics/2014/03/09/b5233b90-a558-11e3-a5fa-55f0c77bf39c_story.html

8. Козицький А. (під. ред.) Історія України посібник для 10-11 класів. – 2012

Сергей Березин

http://rusila.su/2015/07/07/setevaya-vojna-i-krym/